— Вот и хорошо, — на застывшем лице еще одним слоем маски проступило облегчение, — тогда я тебе покажу что где, а потом мы пообедаем и я все расскажу.
В туалетной комнате Оля долго смотрела на свое отражение в пыльном, очень старом и местами покоцанном зеркале. Оттуда на нее, не мигая, глядела худая, коротко-стриженная девочка, больше похожая на пацана. Желтые глаза ярко выделялись на чуть загорелом лице. Или это у нее кожа такого цвета? Еще и зеленым отливает. Собственно, глаза только на этом лице и были. Все остальное сливалось в одну невзрачность: серые, блеклые волосы, серые ресницы, брови.
Оля не могла объяснить, почему чувствует разочарование. Вроде ее лицо. Собственное. И все равно разочаровывает, словно должно было быть лучше, красивее…
А потом навалились вопросы.
Зачем она здесь? Кто она? Где?
Паника сдавила горло. Сердце застучало в ушах.
Она беспокойно одернула убогое платье, которое ни разу не соответствовало богатому браслету на руке.
Девочка вздохнула. Чего-то не хватало. Очень близкого и родного.
Рука сама потянулась к воде. Тронула струйку, и Оля ощутила отклик. Слабый. Где-то на грани сознания… Но вода готова была ее слушать.
И девочка поманила к себе водную нить, пропустила ее сквозь пальцы. Полюбовалась, как та, блестя и переливаясь, скользит по коже.
— С ума сошла⁈ — в комнатку — такую же устало-грязную, как и хозяйка — влетела женщина. — Не смей! — крикнула она, наступая, а с ней наступала и тьма, тенью стояв за спиной. И эта тень жадно и страшно всматривалась в девочку, словно оценивая, а потом потянула к ней вихревые щупальца.
Оля закричала. Ударила чем-то невидимым, что вскипело жаром в руках. Женщину вынесло прочь. Запахло паленым.
— Дура! — донеслось из коридора. — Психичка малолетняя!
«Малолетняя» было понятно, а вот «психичка» не очень, но явно оскорбительно.
Оля настороженно замерла.
— Ты же себя выдашь! — крикнули с той стороны поля битвы. — А если магоконтроль придет? А ты не зарегистрирована. Еще и непонятно, кто. Не помнишь ничего. Вот твои враги обрадуются. Враз к ним в руки попадешь. Ну а там… уж не знаю, что с тобой сделают, но вряд ли что-то хорошее.
Голос женщины наполнился злым ехидством. Она словно предвкушала этот момент и в то же время предостерегала…
Оля засомневалась. Ладони все еще пекло, и она, стиснув зубы, принялась восстанавливать контроль. Задышала привычно: короткий вдох и долгий-долгий выдох.
Память словно играла с ней в прятки в темной комнате, подкидывая на ощупь знакомые вещи, но пряча все остальное.
— Хорошо, — пробормотала Оля и уже громче крикнула: — Хорошо. Я поняла. Больше не буду.
И нехотя отпустила жавшуюся, словно зверек к руке, воду.
Настороженно, бочком, зашла в большую комнату. Виновато вспомнила обуглившиеся стены в коридоре. Впрочем, тут везде требовался ремонт.
— Навоевалась? — неожиданно дружелюбно поинтересовалась Гейра. — Прости, если испугала. Но хорошо, что ты бойкая. Шлейху понравится. Только стихии больше не призывай без надобности. Здесь такое редкость. Враз себя выдашь. А тебе выдаваться нельзя. Спрятали тебя. Кто — не спрашивай. Сама не знаю. Денег дали, велели укрыть. Время придет — найдут. А пока учиться будешь.
Оля осторожно села за стол. Есть не хотелось. Страх все еще стоял комом в горле. Взгляд то и дело возвращался к женщине, ища за ее спиной тень. Но та спряталась, не показываясь.
Может, привиделось? — засомневалась девочка. Но нет, холодящее душу присутствие чужое силы, настолько чужой, что сердце останавливалось, она не могла перепутать ни с чем.
— Ешь, тебе нужны силы, — подбодрила Олю женщина, и ее лицо треснуло в улыбке-гримасе.
— Кто такой Шлейх? — спросила девочка.
— Директор школы, где ты будешь учиться, — дружелюбие явно давалось Гейре с трудом, но она старалась и даже придвинула Оле пирог. И чай налила в чашку с отбитым верхом. — А пока отдыхай. Погода сегодня отличная. Поешь и можешь во дворе погулять. У нас забор высокий, тебя никто не заметит. Только на улицу не ходи. Ищут тебя. Запомни: любой может оказаться врагом. Верить ты можешь только мне.
День действительно был солнечным и, пожалуй, даже жарковатым. Так что она нашла тень под старым, раскидистым деревом, в кроне которого сухих веток было больше, чем зеленых. Здесь вообще было много всего такого… старого, неухоженного и заброшенного. Рассохшиеся бочки, треснувшая пополам скамейка, облезшая деревянная игрушка.
Оля огляделась со вздохом. Гулять не хотелось. Хотелось… найти себя. Вспомнить. Вернуться. Пусть там и было плохо. Пусть там и хотел кто-то ее убить, но был и тот, кто любил, защищал. Точно был.