— Сбежать в Фаттару и искать самим? — предложил Ирлан.
Парни зафыркали.
— Нас на подходе к вратам возьмут. Третий наверняка озаботился, чтобы внести наши ауры в список, — Иль посмотрел на друга снисходительно. — Да и в Фаттаре… Мы со своим огнем как на ладони будем.
— Слышал, они стихийников за нелюдей считают, — неодобрительно проговорил Лексар. — А свою магию боятся использовать, мол, активное применение разрушает магическое поле планеты. Только по нужде, только по потребности. У меня родственник матери работал с их посольством много лет назад, — пояснил он, смутившись. — Уже тогда говорили — свихнулись они на предметах. Оживляют, начиняют магией, ну как мы артефакты, только они силу напрямую с материей соединяют. И живут, заставляя вещи работать вместо себя. Еще и топливо какое-то используют, чтобы не на одной силе те работали.
— Пепел с ними, — зло мотнул головой Иль, — но если они причинят вред сестре, я их вместе с оживленными изничтожу.
Парни сочувственно посмотрели на командира, готовые поддержать в любом безумстве. Оли им самим не хватало. Словно вытащили важный кусочек из компании, стерли какую-то часть. Словно у каждого из них сестру отобрали.
Иль похудел, спал отвратительно, и четверка как могла поддерживала своего лидера. Помогала с занятиями, прикрывала от неконтролируемых применений дара. Наставники, как сговорившись, устроили им внеплановый зачет по предметам, решив, что усиленные занятия лучше всего способствуют преодолению скорби. Их гоняли так, что даже выпускники смотрели сочувственно.
— Но стихии должны знать, что случилось, — заметил Лексар. — Уверен, без их ведома мы даже чихнуть не можем.
— Вот пойдем и спросим, — решительно поддержал его Иль.
Сейчас он быстрым шагом шел по коридору к источнику, остро ощущая, как не хватает рядом сестры. Она всегда прикрывала ему спину. И было достаточно знать, что она где-то поблизости, чтобы справиться со сложностями. Но теперь…
— Я сделаю это для тебя, сестренка, — прошептал он, облизывая пересохшие губы — воздух в пещере был сух и горяч. В голову лезли мелкие обиды, нечастые ссоры. Он почти не спорил с сестрой, еще реже обижался на нее, но все же случалось порой. И теперь ему казалось, что есть и его вина в том, что сестра исчезла. Не доглядел. Не спас. Не был рядом.
Если бы знать… на шаг от нее не отошел бы. Но Оля всегда была самостоятельна. Это он цеплялся за нее, без спора отдав лидерство. И только в академии, став главным в четверке, начал учиться жить своим умом. А сестра… Ходила в академию Ментала, занималась с дядей Кайлесом. Ей организовали индивидуальные занятия с наставником из Такии. Даже император выделял ее среди остальных детей королевской семьи.
Завидовал ли Иль? Нет, хотя и злился порой на самоуправство, но в сердце всегда гордился ею. И знал — он все равно сильнее и старше. А сестра только пытается быть сильной, на самом деле ей тоже нужна защита.
— Выходи! — крикнул он, склонившись над лавой и ощущая, как от жара печет лицо. Он вгляделся в черное полотно, в котором алыми прожилками гуляло пламя. — Не будь трусом! Выходи, поговорим!
Пламя гневно загудело, только злость, сжигающая сейчас изнутри Иля, была сильнее.
— Я не боюсь тебя! А вот ты… Если не выйдешь, будешь трусом. Нет, ты будешь никчемной жыргхвой.
Пламя взвилось вверх, ударило наотмашь по камням, и веер огненных брызг ужалил, прожигая одежду, добираясь до кожи. Мальчик зашипел.
— Дурак! — эхом загуляло по пещере, и сила навалилась, прижимая к камням. Сердце застучало в ушах, в горле пересохло, перед глазами заплясали алые точки, но он устоял, хоть и согнулся, уперев ладони в колени.
— Щенок! — бесновался огонь. Одежда уже тлела, но Иль не обращал внимания. Ему нужен был ответ. — Мелкий выродень! От кого требовать вздумал, пепел от помета⁈ Да я тебя изничтожу!
— Давай! Если по-другому не можешь! — выдохнул Иль, разгибаясь и глядя в поднявшуюся над ним волну. Внутри пламени, точно оно не могло сосредоточиться от возмущения, мелькали сотни лиц. — Она тебя так любила, а ты не смог ее защитить от какого-то пьяного архимага!
Про архимага он узнал от безмолвных. Парни говорить не хотели, но он проник в целительскую и сутки не отходил от валявшихся там пострадавших, навевая, как выразился один из них, своей унылой рожей пепельную тоску. Целители, приняв сторону мальчишки, делали вид, что нарушителя в палате нет. Так что безмолвные в итоге сдались или отец разрешил им открыть ему подробности дела…