Приходила Майра с целой корзиной кроликов. Предлагала выбрать одного. Малыши ползали по ней, смешно тыкались носами в руки, щекотали шею.
— Хоть всех забирай, — сказала Майра, но Оля, едва сдерживая слезы, замотала головой.
— Прости, — тут же повинилась жена брата. Села на край кровати, прижала к себе, обняла, и Оля все-таки разрыдалась.
— Ты права, — соглашалась с ее слезами Майра, ласково гладя по спине, — друзей предавать нельзя. Пока есть надежда, будем ждать и верить. Ты сделала все, чтоб его вернули.
И Оля, захлебываясь слезами, кивала. В присутствии Майры становилось легче, словно та забирала часть боли себе.
— А друзья… Если они настоящие, еще вернутся к тебе.
И она верила. Майре вообще хотелось верить.
Оля знала, что отношения у будущей королевы со двором сложные. Мама раздраженно рассказывала о том, что некоторые решили по привычке сменить королеву. Мол, раньше всегда сами для короля жену выбирали, так почему сейчас нельзя? И для кого тогда разрешен развод?
Оля подслушивала не специально — проснулась, а в палате мама с дядей Кайлесом. Взрослые говорили шепотом, но ей было все слышно.
— Не понимаю я этот птичник, — сердилась мама, — из Майры выйдет отличная королева. Умная, решительная, талантливая. И главное — она за Совенка горой. Никогда его не предаст. Нет, они ее специально провоцируют, хотя знают, что она может им ответить так, что они до конца жизни дураками ходить будут. Кто же пытается манипулировать менталистом⁈ Еще и таким сильным!
— Тот, у кого не хватает ума оценить степень угрозы, — отвечал дядя Кайлес. — Они до сих пор верят в то, что новая власть позволит собой вертеть. Думают, что если за молодым королем не стоит ветвь, можно будет подмять его под себя. Ну и когда вулканы стали не опасны, они надеются, что любой может оказаться на троне. Знаешь, это вдохновляет…
— Идиоты, — прошипела гневно мама. — Альгара всю жизнь учили править. Он заслужил поддержку стихии, а это, поверь, непросто. А что могут они?
— Они живут иллюзиями, что ничем не хуже. Власть для них — самый сладкий плод на свете. Но двор всегда был таким. Повезло, Харт держит его за горло. А с Майрой… Уверен, он специально дает ей свободу. Единственный вариант угомонить придворных и пресечь попытки сменить королеву, это заставить их бояться.
— Думаешь, Харт позволит ей кого-нибудь убить? — испуганно спросила мама.
— Я бы позволил, — легкомысленно отозвался тот, — но, думаю, все ограничится слухами. Харт не дурак. Достаточно разговоров о трупе очередной домогательницы, чтобы отбить охоту остальным. Нам нужно продержаться до коронации. После заставить короля пойти на развод будет в разы сложнее. Но хватит об этом, у нас кое-кто уже не спит, — и над Олей склонился дядя Кайлес, спросил с ласковой улыбкой: — Как ты моя маленькая фея? Каким было твое приключение?
И Оля вдруг осознала, что да — приключение. Настоящее. С архимагом, страшной ведьмой, таширами, школой и мастерами.
Несмело улыбнулась в ответ, и ее нежно стукнули по носу:
— Ну вот, все не так уж и страшно, — удовлетворенно кивнул дядя Кайлес, подмигнул: — Знаешь, как все за тебя испугались? Папа столько дядей побил от страха. Мама с водой поссорилась.
— Что ты такое говоришь! — возмутилась мама. — Не слушай его, доченька. Дядей папа, эм, наказывал исключительно по делу, а с водой мы не ссорились, а поспорили немного.
В глазах Кайлес вспыхнули смешинки, и Оле тоже стало весело. Она знала, что взрослые всегда преуменьшают, боясь, напугать, а наставник говорит правду. Даже если она не удобна для остальных.
— Дядя Кайлес, — прошептала она, — я многому научилась.
— Правда? — вздернул брови лорд. — Тогда я весь в предвкушении. Покажешь мне, когда поправишься? Пока я вижу перед собой тень, а не девочку.
Оля кивнула.
— И для этого кто-то должен хорошо кушать, — ее снова шутливо стукнули по кончику носа. Я тебе шоколад принес. Самый лучший.
И на тумбочке около кровати осталась лежать коробка конфет, распространяя вокруг себя горьковато-сладкий аромат.
С мамой частенько приходил младший брат. Приносил свои корявые рисунки. Хвастал о том, что скоро у него тоже откроется пламя.
Навещала ее и бабушка. Говорила мало, больше вздыхала и нежно гладила по волосам, украдкой вытирая слезы.