Лорд покачнулся, осел на пол от такого удара. Выпущенный из рук камень покатился по полу.
Но ведь он тоже там был! Однако память быстро напомнила о том, что на улицы они выходили в сопровождении местных. Контактировали только с главным мастером, да его подчиненными. Даже обслуга в отеле не менялась. А еще память воссоздала взгляды фаттарцев, которые он упорно не желал замечать… Так на дерьмо под ногами смотрят.
— Могу пообещать вам разрешение, скажем, на десятидневное пребывание. Поверьте, вы сбежите раньше, — добавил Алесто.
— После того, как отбудет наказание здесь, — проворчал император. — Говори уже, — рявкнул он на лорда. — Какой позор! Столько народа из-за тебя, дурака, время потеряло!
— Да-да, — закивал Ансель, поднимаясь на четвереньки, и вставая снова на колени. Набрал воздуха в грудь: — Я должен был встретиться с…
Тут он схватился за горло, захрипел, дернулся всем телом и рухнул в судорогах на пол.
— Сдыхла!
Бросился к свидетелю Дьер.
— Пепла мне в рот, как не вовремя-то! — согласился Арвель, запуская сканирующее заклинание.
Вода успела первой, обвилась прозрачной лентой вокруг груди лорда и, помедлив, уползла прочь.
— Мертв, — констатировал император, — даже я не успел.
Мужчины раздосадовано переглянулись.
— Что за жыргхва? — с негодованием проворчал Пятый, опускаясь на колено рядом с трупом. — Никогда такого не видел. Мгновенная смерть — и никаких следов.
— Заземли меня в навоз, если это не «Мертвое молчание», — воскликнул Дьер. — У нас же с последней магической их не использовали!
— Использовали, — возразил Алесто, — просто реже и, гм, не официально. Это клятва о неразглашении, — пояснил он для остальных. — Одна из самых жестоких. Любое упоминание при свидетелях приводит к смерти. Спасти невозможно. Поэтому сейчас это заклинание под запретом, но все еще используется в криминальных структурах.
В зале повисло напряженное молчание.
— Если вода меня не обманывает, запасного плана у вас нет, — верно оценил ситуацию император.
Алесто с досадой кивнул.
Воздух в зале резко потеплел. Снова засверкали водяные щиты. Пахнуло жаром. Лежащий на полу камень полыхнул яркой вспышкой, окутался алым маревом, раздался в стороны, принимая форму человеческой фигуры.
— Как знал, что дети без меня не справятся, — громыхнул раскатистым басом двойник лорда. Сверкнул огненным взглядом. Потянулся с хрустом.
— Засиделся, — пожаловался он.
— Маловат камушек, — хохотнул.
— Вы? Вы! — императору явно не хватало слов, чтобы отреагировать на первый в истории визит огненной стихии в самое сердце страны. — Да вас… Да я… Сейчас…
— Не пепли, ребенок, — небрежно отмахнулся тот, — договорились мы. Должок у нас. У всех. Надо выполнять.
И в подтверждении слов сильный порыв ветра прошелся по залу, растрепав одежду собравшихся, повесил завесу водяной пыли, в которой неожиданно сверкнула радуга.
Император обессиленно опустился на трон, не зная, с чего начать: то ли с обиды на то, что его назвали ребенком, то ли с изгнания вопиюще непрошенного гостя.
Фаттарцы во все глаза разглядывали стихию. Охрана мялась у стен, агрессивно сверкая подготовленными заклинаниями. И до трагедии оставался лишь приказ императора…
— Отставить, — отдал он команду охране. Если вода не против, сначала он разберется, что к чему, а потом уже казнить будет.
— То есть все это время ты… — пораженно начал Пятый, будучи в курсе дела — Харт прислал подробный отчет.
— Я последние мозги еще не спалил, чтобы имущество мокрякам раздавать, — пожал плечами огненный лорд, тряхнул головой — и с волос попрыгали на пол алые искры, оставляя на камне вкрапления черных точек.
Император со стоном прикрыл глаза ладонью. Мало того, что его продолжают оскорблять, так еще и обстановку портят! И после этого кто-то еще удивляется дикости и несдержанности огневиков. Какая стихия, такие и дети.
— Да и приглядеть за ним стоило. Мокрым же ни одного дела доверить нельзя! Между рук все утечет!
И тут со смачным шлепком и брызгами в лицо двойника оплеухой прилетело водой. Зашипело — фигуру окутал пар.
— Не смей оскорблять моих детей!
Перед огненным лордом, уперев руки в бока, возникла разъяренная водяная дева. По прозрачной коже волнами пробегало возмущениями. Пузырилось негодование. Волосы-нити поднялись, точно змеи перед атакой.
— Ну мы же договаривались, — смущенно проговорил огонь, отгоняя пар от лица. — И давай не при детях!