— Если бы ты взяла на себя труд появиться на похоронах, ты бы увидела, что я отдал ему дань уважения. Даже проронил несколько слезинок над затихшим старым негодяем. Но не надейся, что я причислю его к лику святых только потому, что он мертв. Мой отец был хорошим врачом и превосходным бизнесменом, но он был плохим мужем и скверным отцом. Его амбиции всегда мешали ему в отношениях с другими людьми. Он все время пытался сделать из меня себе подобного. Поэтому оставь свои мольбы по поводу моего сыновнего долга, мамочка...
— Перестань так называть меня!
— Почему? А кем же ты мне стала, выйдя замуж за моего отца?
— Это... это...
Раф не отрывал глаз от ее искривившихся губ.
— Смешно? Неприятно? — Он сделал паузу, потом наклонился вперед и вкрадчиво добавил: — Непристойно?
Раф был сейчас так близко, что это пугало Дженнифер. Но она взяла себя в руки, дыхание ее стало ровным.
— Смешно, несомненно, — твердо сказала она.
— Но теоретически правильно. Что касается исполнения технической стороны любого дела, то здесь Себастьяну равных не было, правда? Только такой человек, как он, мог оставить для нас двоих по-настоящему уникальное наследство...
Дженнифер чувствовала на лице теплое дыхание Рафа. Щеки ее зарумянились. Она вспомнила, как когда-то читала о хищнике, горячо дышавшем на пойманную жертву перед тем, как разорвать ее на куски. Рассказ про животных сильно напоминал ситуацию, в которой она сейчас оказалась.
— Я никак не думала, что Себастьян оставит мне что-нибудь в наследство. Он обещал не делать этого, — сказала она, отчаянно надеясь, что Раф имел в виду деньги. Мысленно она проклинала Себастьяна, ведь он не сдержал слово. Всемогущий Себастьян с его стремлением всегда все делать по-своему вновь напоминал о себе. Если бы он оставил в силе их первоначальное соглашение, то ни у одного члена семейства Джордан не возникло бы желания разыскивать Дженнифер. — Я не хочу никого обманывать, не хочу лишать кого бы то ни было в вашей семье наследства, — продолжила она, глядя на Рафа честными светло-карими глазами из-за маленьких круглых очков. — Когда адвокаты Себастьяна написали мне об акциях и облигациях, я ответила, что не нуждаюсь в них и подпишу отказ от требования, с тем чтобы они могли быть возвращены...
Раф прервал ее, разразившись циничным смехом.
— Еще бы! Зачем размениваться по мелочам, когда ты уже заполучила главный приз, правильно? — прорычал он, резко отрывая руку от спинки дивана и хватаясь за подлокотник. Голова Дженнифер оказалась в кольце его рук.
— Я... я не понимаю, что ты имеешь в виду, — пробормотала она. Кончики больших пальцев Рафа касались ее шеи, металлическая молния его расстегнутой куртки раскачивалась прямо над ее грудью, а тяжелые полы куртки обхватывали Дженнифер как черные кожаные крылья.
— Не понимаешь? Кроме наличных денег, которые ты выудила у отца при его жизни, по условиям договора об опеке над имуществом семьи Джордан ты, как законная жена отца в момент его смерти, унаследовала его пост опекуна многомиллионного инвестиционного фонда! Насколько я успел заметить, у тебя нет особого желания отказаться от такой семейной привилегии!
— Это всего лишь номинальный титул, — возразила Дженнифер. — Опека и дальше будет осуществляться тремя профессионалами в этой области, как это было при жизни Себастьяна. И если ты знаком с правилами, то должен знать, что я в качестве номинального опекуна не имею законного доступа ни к одному центу из этих денег.
— Ты лично не имеешь, я согласен, — тихо сказал Раф, — но ребенок, зачатый во время твоего замужества будет карт-бланшем в твоих руках...
— Нет!.. Никогда!.. — категорично отвергла она сказанное Рафом.
Наступило короткое напряженное молчание.
Дженнифер показалось, что волосы у нее встали дыбом, а на языке она ощутила какой-то металлический привкус. Как он обо всем узнал? — подумала она со страхом. Ведь Себастьян обещал ей, что его особая лондонская клиника гарантирует полную конфиденциальность. Профессионалы, работающие там, сохранят анонимность как донора, так и пациентки — будущей матери. По законам врачебной этики Себастьян был обязан передать Дженнифер в качестве пациентки одному из своих коллег. Кроме того, он обещал все записи, связанные с ее пребыванием там, поместить в свой собственный архив. Это была еще одна дополнительная мера предосторожности.
Но оказалось, что тайное все-таки стало явным... Или, может, Раф строил свои догадки не на реальных фактах, а на своей циничной уверенности в жадности Дженнифер и ее стремлении заполучить все, что только можно?..