Внезапно мой мелодраматичный монолог оказался наглым образом прерван упавшей прямо на пересохшие губы каплей дождя. Самого обыкновенного, совершенного не магического, прохладного дождя, о существовании коего я уже стала благополучно забывать, погрязшая в собственной и чужой магии. Подставив лицо ласковым каплям, я наслаждалась их нежными и теплыми прикосновениями, дарившими позабытое ощущение легкости и невесомости, благодаря чему смогла хотя бы какое-то время не думать о том, в какой плачевной ситуации сейчас нахожусь со своими друзьями. Но спустя несколько минут заметила одну странность: вода не стекала по лицу, шее, ладоням — она полностью впитывалась в кожу. Тут же распахнув глаза и воззрившись на собственные ладони, с удивлением осознала, что догадка оказалась верна. Создавая бесчисленное количество раз магические водяные потоки, я никогда не видела, чтобы вода возвращалась обратно в тело, и теперь это действо просто-напросто восхитило меня и ввело в легкий ступор.
— Ты восстанавливаешься… — ошеломленно пробормотала я, обращаясь к родной Стихии, и она откликнулась, пронесшись по сосудам привычным холодом, который тут же исчез. Обрадованная правильной догадкой, я, разумеется, сразу решила проверить уровень силы, до сего момента скорбно пребывающий на плачевной отметке «ноль». Из слабо пошевелившихся пальцев в воздух устремились пять тоненьких струек, витиевато переплетающихся между собой в затейливый сверкающий узор, смутно напоминающий какие-то вензеля. Правда, примерно через минуту это ювелирное творение распалось холодными брызгами, ибо снова накатившая усталость оповестила меня о том, что уровень, хоть и поднялся, всё еще недостаточен для искусного управления водой. Теперь он был приблизительно таким же, как и при появлении у меня Стихии, что уже радовало по сравнению с пугающим отсутствием каких-либо сил вообще. Решив, что просижу под этим целительным дождем максимально долго, я устроилась поудобнее, открыв как можно больше кожи и мысленно поблагодарив Трана за то, что он ответил таким своеобразным и чудесным образом. Почему-то я была по-детски уверена в правильности такого вывода. Уже намереваясь возобновить разговор со звездным небом, скрывающим в своих глубинах душу моей родной половинки, я резко выпрямилась, сделав болезненный вдох от слишком сильно ударившего в грудную клетку сердца. В него словно неожиданно влили чересчур много крови, а оно возмутилось в ответ на такую кощунственную перегрузку. Не понимая, что произошло, я делала равномерные вдохи и выдохи, стараясь привести работу органа в порядок, и вдруг снова почувствовала такой же сильный толчок, только на сей раз его сгенерировало чье-то чужое сердце. Какое-то невероятно огромное и ужасающее сердце, равномерное биение которого я теперь если не слышала, то чувствовала всем телом, будто до меня доходили незримые волны от его ударов. Мой собственный перегоняющий кровь мотор на секунду замедлился, и, как оказалось, подстроился под работу странного исполинского сердца, находившегося где-то неподалеку: я чувствовала, что оно где-то рядом. Осторожно поднявшись на ноги, огляделась, словно это как-то могло мне помочь. Судя по ощущениям, неведанное сердце по своим размерам должно принадлежать синему киту. Наверное, его я и искала, скользя остекленевшим взглядом по мрачному саду, утратившему краски без света Церона. Повинуясь порыву своего органа, который словно соединился с источником глухих и мощных ударов, я вернулась в комнату и подошла к двери, надеясь, что Крайм не запер её снаружи. Удача оказалась на моей стороне, и я вышла в безлюдный коридор, утопающий в полумраке.
Постояв в нерешительности возле двери, я сгенерировала гениальную, на свой взгляд, идею: притвориться снова закованной в магические цепи, чтобы ни один Воин не вздумал пресекать мой наглый побег. Пусть себе думают, что меня опять куда-то потащил мерзкий Фандиф, ради этой конспирации я даже стерплю любые едкие замечания в свой адрес, если таковые снова возникнут. Практически вытянувшись по стойке «смирно», я, подгоняемая никуда не девшимся страхом, быстро зашагала по коридорам, ведомая собственным сердцем, отзывающимся на биение неизвестной громадины.