Моё тело направилось к месту рядом с Эрикой и напротив Глеба, и, как только я села, вид магического подчинения сменился: контроль над телом перетёк в неспособность встать со стула, словно меня к нему приковали. Порадовавшись хоть какой-то свободе, я озадаченно оглядела своих друзей.
— Почему у тебя закрыто лицо?
— Ты в курсе, что это был за взрыв?
— Что от тебя хотел этот козел?
Три одновременных вопроса заставили меня растеряться, и я никак не могла решить, на какой из них ответить в первую очередь. Вздохнув и постаравшись собраться с мыслями, стала рассказывать всё сначала — с того момента, как Крайм выволок меня из тронного зала. Наткнувшись на сосредоточенный и в то же время заботливый и переживающий взгляд Максима, умолчала о мини-диалоге про мое несостоявшееся раздевание, чтобы, не дай Бог, он снова не начал проклинать Краймиуса и напрашиваться на наказание. К своему стыду и слабости, не смогла признаться друзьям, как практически согласилась с предложением Правителя отправиться домой живой и невредимой. Надеюсь, и он не станет говорить им о том, как я колебалась и раздумывала — я просто этого не переживу. Ведь, в конце-то концов, я отказалась, а это же главное?..
Когда добралась до встречи с Уной, поначалу все напряглись, а потом вытаращили глаза, с трудом веря, что у чудовищного Правителя может быть сестра и что она ненароком довела Эрику чуть ли не до коматозного состояния. Но спустя пару минут они и думать забыли про её противные проекции, ибо после слов о том, как я в одиночку начала разрушать Источник и довела это дело до конца, друзья впали в ступор. Они неподвижно сидели не меньше пяти минут, с ошалелыми взглядами осмысливая услышанное. На смену ступору пришло изумление, сопровождающееся беззвучными открываниями рта: видимо, сформулировать что-либо цельное друзьям было всё еще сложно. Пока они молчали, я успела перебрать все варианты их продолжительного шока, и уже дошла до того, что они просто обиделись на меня, коварно не позвавшую их на такое веселье. Но, оказалось, молчание было не таким страшным: как по команде, все загалдели, словно толпа голодных чаек вокруг единственной несчастной рыбки, на чью долю выпала незавидная участь стать обедом. И сейчас этой рыбкой явно была я. Не знаю, сколько длилось эмоциональное обсуждение моих подвигов, но под конец я бросила попытки вслушаться в каждую фразу, всё равно они не несли особой смысловой нагрузки: меня либо ругали, либо хвалили, либо умудрялись одной фразой делать сразу и то, и другое. Смиренно дождавшись, пока страсти немного поутихнут, я быстренько завершила рассказ, напоследок еще раз прокляв Фандифа.
Какое-то время — минут пять или полчаса, сложно было сориентироваться — в саду стояла практически мертвая тишина, её нарушали лишь несмелые перешёптывания листьев. Первым, как и ожидалось, заговорил командир, но я не ожидала, что вопрос будет совсем не по теме взорванного Источника.
— Тебе точно… не больно говорить? — неуверенно произнёс он и, поймав мой удивленный взгляд, пояснил:
— Если это так, а мы тут забрасываем тебя вопросами…
— Я в порядке, — улыбнувшись, перебила я командира, хотя вряд ли ворот платья позволил друзьям заметить мою улыбку. — Страшный у меня голос, да? Надеюсь, он всё-таки станет нормальным, потому что кожа, по словам Уны, точно вернет себе привычный вид.
— То есть после того, как Уна практически за руку привела тебя в эту ловушку, ты продолжаешь ей верить? — изумленно проговорил Глеб, и я непонимающе на него уставилась. О чем это он?
— Э-э-э… Глеб, ты чего? — настала моя очередь удивляться. — Как я могу в чем-то подозревать Уну?! Она мне жизнь несколько раз спасла! Не позволила поддаться притяжению Источника, помогла его разнести по камешкам, уговорила брата привести ко мне целителя и организовала нам побег! И это, по-твоему, не даёт ей права заслужить моего доверия?..
— А после всего этого она привела тебя сюда, — подытожил Глеб, явно не намеревающийся менять свое отношение к сестре Правителя.