Богдан сел рядом и поставил тарелку с едой: куриный шашлык и запеченная картошка. От соблазнительного запаха мой пустой желудок с заунывным урчанием скрутился в спираль. Пока я с жадностью поглощала пищу, Богдан молча смотрел на горизонт. Наверное, на песчаном пляже он чувствует себя в своей тарелке. Вспомнив о сегодняшнем сражении, я подавилась и закашлялась.
— Похлопать? — участливо осведомился брат.
— Обойдусь без аплодисментов, — хмуро ответила я. Какой-то грубый ответ получился, не таким должен сейчас быть мой тон. Напала на них, а теперь еще огрызаюсь.
— Красиво, правда? — спросил Богдан, указывая на розовое небо.
— Мне больше нравится смотреть на воду. Который час?
— Семь часов вечера. Еще есть хочешь?
Лучше бы он наорал на меня, чем вот так заботиться. Невыносимо.
— Богдан, я…
— Молчи. Я уже выслушал сотню твоих «прости» и говорю тебе: все в порядке. Ты не виновата в том, что тебя подставили. И, в конце концов, больше пострадала ты, а не мы. Пойдем, тебя все ждут, — Богдан поднялся, отряхивая штаны. Я опустила глаза.
— Зачем?
— Мда, видимо, тебя еще не до конца отпустило. Что за вопрос такой? Все беспокоятся. Вставай, Ник, — брат потянул меня за руку.
— Я их чуть не убила, а они беспокоятся? — невесело усмехнулась я.
— Ну ведь не убила. Эй, ты же говорила, что не собиралась нас убивать!
— Конечно. У меня не хватит ни сил, ни духа. Может, я тут посижу? — неуверенно предложила я. Брат улыбнулся и заставил меня подняться. — Как я выгляжу хоть?
— Если честно, то ужасно. Вся в кровоподтеках и ссадинах. А руки еще не отошли от переохлаждения, пошли, погреешься у костра, — говорил Богдан, пока мы шли по пляжу в сторону ребят.
— Максим разжег? — поинтересовалась я, на ходу сворачивая покрывало.
— Ну. Они классные ребята. А почему он главный? Вы сами его выбрали?
— Я спала около четырех часов, а вы за это время ни о чем не разговаривали, что ли?
— Наверное, просто еще не дошли до этой части, — ответил Богдан, когда мы уже подходили к костру. Я села между Яном и Эрикой. Семь пар глаз уставились на меня.
— Слушайте, а давайте без игры в гляделки, ладно? Спросонья это раздражает.
— Как спалось? — спросила Эрика. Хотелось сказать «хреново», но, чтобы ее не обидеть, я ответила «нормально».
— А мы как раз рассказывали, как твой мастер связал тебе руки, — улыбаясь, сказал Максим. Обычно в похожих ситуациях я хочу ему врезать, но сейчас я сильнее злилась на себя.
— А про то, как я окатила тебя после этого водой, ты им не говорил? — с усмешкой спросила я.
Теперь заулыбались все. Макс, пожав плечами, подбросил в огонь веток и продолжил рассказывать о недавних событиях, происходивших с нами на острове. У меня не было желания слушать, и я просто смотрела на яркое пламя. Потом не выдержала и шепотом спросила у Яна:
— Как ты?
— В порядке. Теперь знаю, что ты чувствовала от удара молниями. Прости. Ты-то как? Вид у тебя и впрямь не очень, — заметил Ян, разглядывая мои белые руки, которые я протянула к огню.
— Спасибо за комплимент. Да я тоже нормально. Относительно, — хмыкнула я.
Мои друзья все рассказывали и рассказывали. О Грете, о Миртране, о нашем назначении и тому подобной мистике. Рассказ закончился тем, что я отправилась искать еще одну четверку воинов.
— А я-то думал, что ты просто соскучилась! — с наигранной обидой воскликнул Богдан. Я брызнула в него водой, а затем рассказала о том, что случилось со мной в дороге. Когда дошла до сцены с внезапным удушением, огонь на доли секунды резко взметнулся вверх. Я мысленно улыбнулась.
— Значит, враги уже знают обо всех наших планах, — медленно проговорил Глеб. Я кивнула.
— Они знают, что вы нашли нас, — добавил Данила, — поэтому эффекта внезапности не будет.
— А почему, кстати, Грета нашла вас, а не нас? Мы, типа, в запасе? Обидно, ребятки, — возмутился Ян.
— Если бы она пришла выбирать лидера, ты бы ей все уши прожужжал про себя, верно? — спросил его Арсений и повернулся ко мне:
— Что, слишком сильно отморозил тебе руки? Прости, не рассчитал.
— Не бери в голову, Сень. Ведь не отвалились же, значит, жить буду, — я его успокаивала, хотя на самом деле руки до сих пор ломило. И что все так со мной обращаются! Чувство вины не переставало зудеть внутри. Пробормотав что-то невнятное, я, пошатнувшись, встала и побрела к небольшим зарослям у воды в надежде спрятаться от заботливых глаз. Друзья молча провожали меня взглядами, пока я не скрылась за деревьями. Трава здесь плавно переходила в узкую полоску песка, а тот уходил в воду. Я села возле толстого дерева у самой воды. Небо стало оранжевым, и вода обрела теплый золотистый оттенок. Я смотрела на нее и жаждала обрести такую же безмятежность. Почему я не могу относиться ко всему произошедшему так же спокойно, как остальные? Почему именно меня до костей сгрызает совесть? Все мне говорят, что я не виновата, но моя вина очевидна! Не могла отличить голос Максима от голоса какого-то подставного урода. Можно было догадаться, что Макс никогда не прикажет убивать дорогих мне или кому-то еще людей. И все равно «ты не виновата»!