Ужас! Я, наверное, выглядела какая какая-нибудь припадочная истеричка, стыдно-то как. Спустя мгновение вспомнила свой жуткий кошмар. Это все-таки оказался сон, но, черт возьми, все было так реалистично! Так, Ника, надо просто успокоиться, дыши глубоко, думай о приятном.
— Ну так ты в порядке? — не унимался брат. Я придала лицу наиболее спокойное выражение.
— Да, все нормально. Это был просто отвратительный кошмар.
— Что тебе приснилось? — спросил Арсений.
— А не помню. Память явно решила вытеснить его, просто ощущение жуткое осталось, — соврала я. Лучше уж им не знать, что за бредовые картины роятся в воспаленном подсознании.
— Ладно, — успокоился Богдан, — хорошо, если так. И где эти двое шарахаются? Слона, что ли, на обед заказали?
— Я пойду подышу, — бросила я и выскочила из автобуса. Стало заметно прохладнее, у солнца уже не было шансов пробиться сквозь облака, а кофта осталась в автобусе. Ну и ладно, так даже лучше, надо взбодриться. Я шагала вдоль шумной автострады и припаркованных фур, пока не набрела на кафе, видимо, единственное в этой округе. Сквозь прозрачные стекла увидела Яна и Данилу и, открыв дверь со звоном колокольчика, подошла к их столику. Они одновременно оглянулись на звук и, увидев меня, улыбнулись.
— Садись, — любезно предложил Ян. — Истерика кончилась?
— Мне приснился очень плохой сон, — я поставила ударение на слове «очень».
— Что там такого жуткого было? — полюбопытствовал Данила, допивая черный кофе. Я крайне непринужденно пожала плечами.
— Не помню.
— Однако странная вы личность, сеньорита, — заметил Ян. — Есть хочешь?
— А пирожки тут съедобные?
— Не советую, — покачал головой Данила. — Может, шашлычку?
— Да ну его. Тогда лучше чай. И пончик с повидлом, — попросила я, потянувшись за кошельком. Данила изумленно на меня посмотрел.
— Ой, Ник, сиди, сейчас все будет, — отмахнулся он и направился к барной стойке.
— Ты вообще не помнишь, что тебе снилось? — с серьезным лицом спросил Ян. Я отрицательно помотала головой.
— А что, страшно было сидеть рядом с припадочной истеричкой? — усмехнулась я.
— Не то слово. Я только хотел тебя о чем-то спросить, а ты тут головой вертишь, разговариваешь…
— Я что-то сказала? — ужаснулась я. В жизни ни разу во сне не разговаривала.
— «Почему я?», — повторил Ян. — Ты сказала тихо, только я услышал. Насколько я понял по твоим словам, интонации и состоянию, ты снова себя в чем-то винила, прям во сне. Знаешь, Ник, по-моему, ты перебарщиваешь с самобичеванием, долго так тебе точно не протянуть.
Друг вечно кажется таким легкомысленным, что можно забыть, насколько он хорошо соображает в действительности.
— Я правда не помню, что мне приснилось, — заверила я парня и почувствовала приближающийся запах жареного пончика. Благодарно улыбнулась подошедшему Даниле.
— Спасибо.
— Ты еще даже не попробовала! Вдруг отравишься? Тогда уже не до благодарностей будет.
— Не бойся, не отравлюсь. Но, если я умру, это будет на твоей совести, — пригрозила я, усердно жуя пончик.
— Спасибо, мне стало легче. Ты, кстати, что в одной майке пришла? Закаляешься или просто тупанула? — заботливо осведомился парень.
— Почему же в одной майке, я еще в кроссовках и джинсах. Решила взбодриться. Не люблю спать в транспорте, но все время засыпаю и ничего не могу с этим поделать, — пожаловалась я.
— Давай мы будем тебя развлекать всю оставшуюся дорогу, — с энтузиазмом предложил Ян.
— Ага, и перепугаете всех пассажиров? Лучше уж я выпью несколько энергетиков, — я улыбнулась.
— Да тебе и одного хватит, с твоим-то дохлым телосложением, — практично заметил Данила, сегодня прямо одаривающий меня комплиментами. — Кстати, они тут дороже в полтора раза.
— Ладно, идемте, там Богдан уже возмущаться начинал, когда я уходила, — опомнилась я, уже стоя допивая чай.
— Ничего, растает, когда мы ему шашлычок притащим, — оптимистично ответил Данила.
Через пять минут автобус продолжил движение. Богдан с Сеней уплетали мясо под недовольными взглядами, которые периодически бросал на них второй водитель, а мы с Яном болтали обо всем на свете. Он явно решил сдержать обещание и не дать мне уснуть. Наверное, больше не хотел видеть и слышать, как я борюсь с кошмарами. Так мы и проговорили до наступления темноты. Часы показывали одиннадцать, значит, мы скоро должны приехать.