Пока Ян стал что-то обсуждать с Богданом, я достала плеер. Но вместо того, чтобы помочь расслабиться и отвлечься, он, видимо, решил меня добить. Я слушала неспешную мелодию песни и никак не могла найти в себе силы ее переключить.
Есть красота, подвластная времени,
И вечная красота.
Но нас подведет наше слабое зрение,
А темный инстинкт предаст.
Есть вспышки, что длятся доли секунды,
Есть свет, что будет всегда.
Есть просто друг, и есть друг, который
Никогда не предаст.*
Я так резко сорвала наушники, что заболели уши. “Никогда не предаст”. Почему я так взбесилась? Раньше на эту песню даже внимания не обращала, а после идиотского сна… Я так и не смогла понять его смысл. Почему из-за меня пролилась кровь, кого я там предала? Предательство точно не по моей части, уж самой себе-то я врать не могу. Я никого не передавала и в будущем тоже не собираюсь, я не предатель! Не могу назвать ни одного подходящего случая за все свои семнадцать лет. Значит, неизвестный дядька не мог упрекнуть, точнее, обвинить меня в том, чего я не совершал в прошлом. Получается… Это вещий сон? Предупреждение? Угроза? В том, что сон связан с Миртраном, я была абсолютно уверена. Вывод один: это может случиться в будущем. Погибнут тысячи людей, проливая реки крови, и все из-за меня? Что же такого я смогу натворить? Из-за моего предательства все и произойдет? Нет, этого не будет, это просто невозможно, совершенный бред. Откровенный идиотизм! Ох, мне сейчас как никогда нужна боксерская груша.
Пока я пыталась расшифровать сон, автобус медленно заезжал на освещенный фонарями вокзал. Парни с любопытством глазели в окна.
— Давно я тут не был, — с ностальгией вздохнул Богдан.
— Да, — протянул Данила, — я вот никогда.
Мы вышли из автобуса, забрали багаж и ненадолго остановились. Ну, просто потому, что я не двигалась, а парни тут не ориентировались. У меня возникло какое-то непонятное, непривычное чувство, и, немного поразмыслив, я поняла, что это ощущение полной свободы. Папа в другом городе, и, если бы не Миртран, мы бы закатили здесь грандиозную вечеринку. Мне ведь всего семнадцать, а я даже не помню, когда в последний раз по-настоящему веселилась! Ладно, отложим на послевоенное время.
Была практически полночь, но спать, разумеется, никому не хотелось. Парни осматривали вокзал и все вокруг него, что попадало в поле зрения.
— Ну, поехали, что ли? — спросил Богдан.
— Давайте пешком пойдем, погода отпадная, я не заблужусь, — предложила я. — И вы город посмотрите. Когда мы еще сможем вот так собраться у нас здесь?
— Когда еще раз поедем в археологический лагерь, — ухмыльнулся Ян.
— Вот, кстати, на даче у меня раскопки проведете. Когда вернусь, чтобы все было перекопано и прополото.
— Что-то я уже не рад… — пробормотал Сеня.
— Ладно, пойдемте. Надеюсь, полиция не проявит желание познакомиться с пятью молодыми туристами-археологами, разгуливающими ночью по всему городу.
— Да ладно, мы же с документами, трезвые и совершеннолетние, — сказал Данила и, посмотрев на меня, добавил:
— Ну, почти все.
Я картинно закатила глаза и вздохнула.
— Что, почти все трезвые? — решил уточнить Ян.
— Нет, почти все с документами, — откликнулась я.
Так мы и дошли до моего дома ближе к часу ночи. Надеюсь, ребята не возненавидели меня за пристрастие к пешим прогулкам. Рюкзаки у них вроде не слишком тяжелые…
— Здесь совсем ничего не изменилось, — заметил Богдан оглядываясь.
— Знаешь, ваш двор тоже остался точно таким же, — буркнула я в защиту своего двора.
— Да я же просто констатирую факт! — пояснил брат.
— Обычно констатируют смерть, — ни к селу ни к городу ляпнул Данила. Ян повернулся к нему.
— Давай я тебя сейчас законстатирую?
— Спасибо, обойдусь. Ну, мы во дворе, что ли, ночевать будем? — возмутился парень. Я улыбнулась.
— Идемте.
Расположившись сначала на кухне, решили попить чайку. В результате чаепитие растянулось до четырех утра, хотя никто не выпил больше одной чашки, а когда все ложились спать, уже давно рассвело. В это время труднее всего уснуть. К тому же, я боялась, что мне опять приснится этот дядька и начнет орать, а тут еще старая подруга жара никак не хотела нас покидать. Я снова взяла одеяло с подушкой и, тихонько прокравшись мимо спящих в зале Данилы и Яна, пробралась на балкон. Свежий воздух сделал свое дело, и я крепко уснула.
Когда проснулась, бодрствовал только Арсений.
— Ничего, что я тут похозяйничал? — невинно поинтересовался он, указывая на накрытый для завтрака стол. — Доброе утро.