— Ну, что стоишь, это твое место.
Данила осторожно вошел за линию и облегченно вздохнул, когда его не убило. Затем испытать удачу решил Максим. Маленький огонечек плавно поплыл по воздуху, но, когда пересек линию магического круга, появившаяся из ниоткуда вода прекратила его существование. Макс повернулся ко мне.
— Прошу занять свое место, — улыбаясь и указывая рукой вперед, сказал он мне. Я смутилась и, стараясь не наступить на чужие круги, быстренько заняла свое место. Стеклянный шар засверкал и поднялся в воздух, наполняя его ароматом морской воды. По коже побежали мурашки от прохлады, идущей от шара, и от предвкушения чего-то неизвестного. Следующий огонек засыпало песком. Когда осталось всего два круга, Глеб решил проверить свою фортуну, но вихрь из каменной крошки сгорел в огне. Обреченно вздохнув, парень занял оставшийся круг. Когда все заняли свои места, шары синхронно завертелись, источая яркое сияние, которое, как ни странно, совсем не причиняло глазам дискомфорта. Они вращались так быстро, что затушили факельный огонь, оставшись единственным источником света, притягательного и невыразимо прекрасного. В таком освещении я слабо различала лица окружавших меня друзей, было видно только глаза, изменившие свой цвет. Кстати, глаза изменились только у нашей четверки. Чуть погодя я увидела надписи, медленно высвечивающиеся на сверкающем шаре:
Стихия
Кровь
Проход
— Что они подразумевают под словом «стихия»? — пробормотал Богдан. Все то ли задумчиво, то ли напряженно молчали. Чего шары от нас хотят? Мы хотим открыть Проход, значит, нужно понять, чем его открыть. Стихией? Я подняла руку над шаром и пролила на него несколько капель воды. Шар тут же окрасился в ярко-голубой цвет, а первое слово исчезло. Линия круга тоже засветилась, и мне показалось, что раздался едва слышный треск.
— Позвольте своей Стихии прикоснуться к шару, — озвучила я верную догадку. Все последовали моему совету, и теперь стеклянные шары стали цветными, превратив маяк в какой-то ночной клуб.
— А второй шаг что означает? Им нужна наша кровь? — дрожащим голосом спросила Эрика. Словно в ответ на ее вопрос из шара, точнее, из всех, вылезли тонкие иглы, миллиметром толщиной и сантиметров пять длиной. Вот и объяснение. Ян уже с готовностью занес палец над иглой, но Максим резко его остановил.
— Стой! Если они получат нашу кровь, мы сможем пройти через Проход. Но вам идти в Миртран еще не время, поэтому только мы четверо дадим свою кровь.
— Что ж мы, зря тут все делали? — разочарованно протянул Данила, рассматривая иглу.
— Успеешь еще, — утешил его Богдан. — Давайте действуйте, ребят.
Я занесла палец над острой иглой. Когда знаешь, что вот-вот уколешься, боль обычно бывает в несколько раз сильнее. Затаив дыхание, я проколола слегка затвердевшую кожу. Алая капелька стекла по иголке и окрасила шар в багровый цвет, стирая второе слово. Спустя миг шар принял свой первоначальный вид, последнее слово засветилось ослепляя. Послышался угрожающий треск, и я с ужасом увидела, как земля под ногами, ограниченная линией круга, раскололась и превратилась в пыль. Под ногами зияла пустота! Я не успела издать ни звука, потому что нахлынувшая из ниоткуда вода закрутилась в вихре, попадая мне в дыхательные пути и не позволяя дышать, и было уже неважно, падаю я вниз или поднимаюсь к небу на гребне волны…
_________________________________________
*«Друг, который никогда не предаст» (гр. Flеur)
Глава 7
Темнота. Темнота повсюду, она обволакивает каждую клеточку моего тела. И холод, не обжигающий, но заставляющий меня еле заметно дрожать. Я дрожу? Значит, живая? Почему-то эта мысль мне не понравилась. Я так устала, что лучше бы умереть.
Так где я? Если мертвая, то это не похоже ни на рай, ни на ад. А если живая? Разве такой вакуум бывает в мире живых людей? Или это не вакуум? Если дышу, значит, не вакуум. Но я не могу понять, дышу или нет. Да и зачем мне это знать? В темноте вполне хорошо, только вот холод немного раздражает. Меня что-то раздражает? Значит, есть эмоции. Значит, я точно живая. Но где я?
Темнота. Пустота. Полное отсутствие звуков. Я попыталась вспомнить, что произошло, но не тут-то было: я даже не помню себя. Как меня зовут, как я выгляжу, что происходило до этой темноты? Голова не работала совершенно, и меня все это постепенно начинало злить. Так, надо пошевелить какой-нибудь частью тела. Я хотела согнуть руку, но сообразила, что не чувствую ее. Неужели оторвало?! Но где же тогда боль? Лишь вакуум.