Мне нужно открыть глаза. Наверное, так темно из-за того, что у меня закрыты глаза. Уж свои веки я должна почувствовать! Медленно, по крупицам собирая покинувшие меня силы, я приоткрыла глаза, ужасно обессилев. И поняла, что приложенные усилия оказались напрасными: вокруг не прибавилось ни капли света. До слез обидно, столько сил потрачено! Я не видела ничего, никакого просвета, не слышала ни единого шороха. Наверное, я все-таки мертвая. Мертвые умеют раздражаться?
Холод усилился, и из-за него у меня начала болеть спина. Я ее чувствую! Значит, лежу на спине? Приложив неимоверные усилия, я села, раскачиваясь из стороны в сторону. Встать сил уже не было. Я медленно вертела головой и наткнулась на какую-то преграду, твердую и холодную. Голову пронзила острая боль, по щеке незамедлительно потекла горячая жидкость, она так контрастировала с окружающим холодом, что мне стало еще больнее. Эта жидкость…Она течет внутри меня, но я забыла ее название. Я вообще ничего не помню! Страх сковывал все сильнее, темнота больше не дарила лживого спокойствия, пугая молчаливой пустотой. Боль пульсировала в висках, обжигая лицо. Машинально я обхватила колени руками. Наконец-то чувствую свои руки! Давящая усталость больше не ощущалась, но легче не становилось: я все еще совершенно ничего не видела. Так страшно чувствовать себя слепой. Лучше бы я умерла! Почему я ничего не помню? Где застряла? Почему темнота не позволяет мне увидеть? Страх захлестнул новой волной, мне чудилось, будто из темноты на меня смотрят тысячи черных пустых глаз. Или не чудилось? Схватившись руками за голову, я вскрикнула от новой боли, пронизывающей череп, но не услышала собственного голоса. Я схожу с ума, других объяснений всему происходящему и быть не может. Хочу умереть, нет больше сил испытывать этот жуткий страх. Я потерялась в пространстве, и, если не умру, мне придется прозябать здесь вечность. Я пыталась что-то сказать, позвать на помощь, но, наверное, оглохла, потому что не слышала абсолютно ничего. Кричала долго и, наверное, громко. Орала изо всех сил, пытаясь хоть что-то услышать, кричала от страха, который окутывал меня вторым слоем вслед за темнотой… А потом вдруг почувствовала тепло, такое мягкое и приятное, что не сразу в него поверила. Мне стало легче, хоть боль и не отпускала. Теперь-то я точно умру, и все закончится? Вместе с теплом ко мне пришли звуки. Звуки! Я не оглохла, я могу слышать. Но на что они похожи? Шепот ветра, шелест листьев, треск костра… Не могу их разобрать и понять, слишком сложно. Смирившись с этим, стала просто наслаждаться звуками, дарящими настоящее спокойствие. Ой, ко мне что-то прикасается? Я ощущаю теплый воздух возле своей кожи. Воздух… Я не в вакууме. Мои руки медленно опустили собственную голову. Нет, ими кто-то управлял! К моей голове прикоснулись другие, чужие руки, потом они крепко обняли меня, и я поняла, что этот шум, этот шелест листьев и шепот ветра являются чьим-то голосом. Мне что-то говорили, но слов не разобрать. Я здесь не одна, не одна в этой темноте! Собрав последние силы, я обняла неизвестного человека, нет, просто вцепилась в него, желая, умоляя, чтобы он вытащил меня из этой бездны. Он все что-то говорил, говорил… А я даже не могу взглянуть на него, чтобы поблагодарить за тепло и спокойствие, — темнота не хотела возвращать мне зрение. Тьма, ненавижу тебя!
Раздался звук разбивающегося стекла. Я зажмурилась, испугавшись осколков, летящих в глаза, и покрепче вцепилась в своего спасителя. Когда осколки упали с оглушительным звоном, снова открыла глаза — теперь уже действительно открыла. Темнота? Снова?! Нет, нет, сейчас я вижу. Полумрак, свет слабый, приглушенный, каменные стены, потолок, состоящий из сплошных глыб. У меня болит горло, значит, я действительно кричала. Тело трясло, в голове пульсировала боль и мешала сосредоточиться. Я постаралась прислушаться к чужому голосу. Он говорил, что скоро все закончится, тьма уйдет, а он останется рядом, что страх отступит и я буду в порядке. Я узнала голос: всегда узнаю его из миллиона других. Когда я поняла, что источником драгоценного тепла является Максим, волна спокойствия нахлынула на меня и позволила ни о чем не волноваться. Понимая, что таких бесценных минут в моей жизни будет мало, я послала свои фобии куда подальше и разрешила себе обнять моего спасителя. Интересно, сколько минут длилось мое счастье?
Максим понял, что я пришла в себя, поэтому слегка отстранился, чтобы заглянуть в мои глаза. Обнаружив, что у меня нет взгляда сумасшедшей, он едва заметно улыбнулся и что-то прошептал. Затем стал осматривать рану на моей голове. По щеке все еще бежала кровь: поразительно, как в своем забвении я могла забыть ее название! С каждым прикосновением Макса к моей голове она звенела, трещала и гудела (хорошо, что это было слышно только мне), но я старалась не подавать виду.