О, как я был богат когда-то,Да всё – не стоит пятака:Вражда, любовь, молва и злато,А пуще – смертная тоска.
«Была ты всех ярче, верней и прелестней…»
Была ты всех ярче, верней и прелестней,Не кляни же меня, не кляни!Мой поезд летит, как цыганская песня,Как те невозвратные дни…
Что было любимо – всё мимо, мимо,Впереди – неизвестность пути…
Благословенно, неизгладимо,Невозвратимо… прости!
«Пусть я и жил, не любя…»
Пусть я и жил, не любя,Пусть я и клятвы нарушу, —Всё ты волнуешь мне душу,Где бы ни встретил тебя!
О, эти дальние руки!В тусклое это житьеОчарованье своеВносишь ты, даже в разлуке!
И в одиноком моемДоме, пустом и холодном,В сне, никогда не свободном,Снится мне брошенный дом.
Старые снятся минуты,Старые снятся года…Видно, уж так навсегдаДумы тобою замкнут́ ы!
Кто бы ни звал – не хочуНа суетливую нежностьЯ променять безнадежность —И, замыкаясь, молчу.
Из цикла «Родина»
(1907–1916)
«Ты отошла, и я в пустыне…»
Ты отошла, и я в пустынеК песку горячему приник.Но слова гордого отнынеНе может вымолвить язык.
О том, что было, не жалея,Твою я понял высоту:Да. Ты – родная ГалилеяМне – невоскресшему Христу.
И пусть другой тебя ласкает,Пусть множит дикую молву:Сын Человеческий не знает,Где приклонить ему главу.
Осенний день
Идем по жнивью, не спеша,С тобою, друг мой скромный,И изливается душа,Как в сельской церкви темной.
Осенний день высок и тих,Лишь слышно – ворон глухоЗовет товарищей своих,Да кашляет старуха.
Овин расстелет низкий дым,И долго под овиномМы взором пристальным следимЗа лётом журавлиным…
Летят, летят косым углом,Вожак звенит и плачет…О чем звенит, о чем, о чем?Что ́ плач осенний значит?
И низких нищих деревеньНе счесть, не смерить оком,И светит в потемневший деньКостер в лугу далеком…
О, нищая моя страна,Что́ ты для сердца значишь?О, бедная моя жена,О чем ты горько плачешь?
Последнее напутствие
Боль проходит понемногу,Не навек она дана.Есть конец мятежным стонам.Злую муку и тревогуПобеждает тишина.
Ты смежил больные вежды,Ты не ждешь – она вошла.Вот она – с хрустальным звономПреисполнила надежды,Светлым кругом обвела.
Слышишь ты сквозь боль мучений,Точно друг твой, старый друг,Тронул сердце нежной скрипкой?Точно легких сновиденийБыстрый рой домчался вдруг?
Это – легкий образ рая,Это – милая твоя.Ляг на смертный одр с улыбкой,Тихо грезить, замыкаяКруг постылый бытия.
Протянуться без желаний,Улыбнуться навсегда,Чтоб в последний раз проплылиМимо, сонно, как в тумане,Люди, зданья, города…
Чтобы звуки, чуть тревожаЛегкой музыкой земли,Прозвучали, потомилиНад последним миром ложаИ в иное увлекли…
Лесть, коварство, слава, злато —Мимо, мимо, навсегда…Человеческая тупость —Всё, что мучило когда-то,Забавляло иногда…
И опять – коварство, слава,Злато, лесть, всему венец —Человеческая глупость,Безысходна, величава,Бесконечна… Что ж, конец?
Нет… еще леса, поляны,И проселки, и шоссе,Наша русская дорога,Наши русские туманы,Наши шелесты в овсе…
А когда пройдет всё мимо,Чем тревожила земля,Та, кого любил ты много,Поведет рукой любимойВ Елисейские поля.
«Я не предал белое знамя…»
Я не предал белое знамя,Оглушенный криком врагов,Ты прошла ночными путями,Мы с тобой – одни у валов.
Да, ночные пути, роковые,Развели нас и вновь свели,И опять мы к тебе, Россия,Добрели из чужой земли.
Крест и насыпь могилы братской,Вот где ты теперь, тишина!Лишь щемящей песни солдатскойИздали ́ несется волна.
А вблизи – всё пусто и немо,В смертном сне – враги и друзья.И горит звезда ВифлеемаТак светло, как любовь моя.