Выбрать главу

В 1838–1840 годы Лермонтов живет в Петербурге, служит в Лейб-гусарском полку и ведет довольно бурную светскую и литературную жизнь. Он много печатается и под конец выпускает сборник стихотворений. Он входит в загадочный «кружок шестнадцати», в котором велись как будто и политические разговоры. Почему-то он спокойно позволяет Варваре Лопухиной (женщине, которая была главной любовью его жизни) выйти замуж за другого человека; при этом он заводит светские интрижки, одна из которых (с княгиней Щербатовой) закончилась 18 февраля 1840 года дуэлью (сперва на шпагах, затем на пистолетах – с бескровным финалом) с бароном Эрнестом де Барантом, сыном французского посла. В результате 11 марта Лермонтов был арестован, а 13 апреля вновь сослан на Кавказ – в Тенгинский пехотный полк.

В петербургские два года Лермонтов написал некоторое количество лирических шедевров. Многие из них связаны с Кавказом – «Казачья колыбельная песня», «Дары Терека», «Памяти А. И. Одоевского» (поэта-декабриста, с которым Лермонтов в 1837 году на Кавказе познакомился и который спустя два года умер от малярии). Но главное, что создал в эти годы Лермонтов-поэт, – поэмы «Демон» и «Мцыри». Впрочем, «Демон», как мы уже упоминали, – плод многолетней работы В 1838 году Лермонтов создает шестую редакцию поэмы, которую считает уже окончательной. От ранних редакций в ней остался сюжет и отдельные строки. Действие из какого-то абстрактного пространства перенесено в Грузию. Но уже поставив точку, Лермонтов продолжает дописывать и переписывать поэму. В начале 1839 года он получает предложение прочитать «Демона» императрице и великой княгине Марии Николаевне (впоследствии копия поэмы была изготовлена и для цесаревича, будущего Александра II), и это становится толчком к последней переработке поэмы. Правда, цензурным разрешением на публикацию поэт не воспользовался, видимо, собираясь и дальше совершенствовать текст (а потом оно было отозвано до 1860 года). Только в последнем варианте любовь темного духа-изгнанника к смертной девушке получает объяснение. Тамара принадлежит к особым, избранным людям.

Ее душа была из тех, Которых жизнь – одно мгновенье Невыносимого мученья, Недосягаемых утех: Творец из лучшего эфира Соткал живые струны их, Они не созданы для мира, И мир был создан не для них!

Попытка Демона, овладев душой Тамары, обрести мир и преодолеть свое одиночество обречена – ибо все его желания в конечном счете эгоистичны, это желания обладания и власти (так же, как в «Маскараде», страстная и властная любовь к Нине не может вернуть на путь «добродетели» игрока Арбенина – она лишь толкает его на преступление). Но одиночество мятежного духа мощно и величественно:

Что люди? что их жизнь и труд? Они прошли, они пройдут… Надежда есть – ждет правый суд: Простить он может, хоть осудит! Моя ж печаль бессменно тут, И ей конца, как мне, не будет; И не вздремнуть в могиле ей! Она то ластится, как змей, То жжет и плещет, будто пламень, То давит мысль мою, как камень — Надежд погибших и страстей Несокрушимый мавзолей!..

Если в «Демоне» главные мотивы – устремление прочь из мира, одиночество, разочарование, то поэма «Мцыри» (1839) пронизана неразделенной влюбленностью в земное бытие. Лермонтов использует и просодическое решение («английский» ямб с парной мужской рифмовкой), и отдельные строки и фрагменты из ранних поэм «Исповедь» и «Боярин Орша» – ко всему своему творчеству до 1836–37 годов он относится как к черновику, из которого не жаль черпать. Но сюжет нов и основан как будто на рассказе грузинского монаха (который в реальности выжил после побега и примирился со своею тюрьмой). Лермонтов преобразовал его – и получился рассказ о человеке, за три дня ощутившем все главное в жизни: слияние с природой, влюбленность, битву с врагом – и умирающем в итоге. Подлинная же цель – возвращение на родину – оказывается недостижимой.

Ты хочешь знать, что видел я На воле? – Пышные поля, Холмы, покрытые венцом Дерев, разросшихся кругом, Шумящих свежею толпой, Как братья в пляске круговой. Я видел груды темных скал, Когда поток их разделял, И думы их я угадал: Мне было свыше то дано! Простерты в воздухе давно Объятья каменные их, И жаждут встречи каждый миг; Но дни бегут, бегут года — Им не сойтиться никогда!

Вся напряженность и сила романтизма здесь достигает своего апогея. Дальше (после Лермонтова) началось увядание.

В эти же годы Лермонтов работает над «Героем нашего времени», знаменитым романом, состоящим из пяти новелл. Здесь не место подробно говорить о нем. Скажем лишь одно: Георгий Александрович Печорин – это Лермонтов, из которого вычтена поэзия. Ни «демонического» устремления в иные миры, ни зачарованности миром земным; остается только презрение к миру. Романтическая разочарованность в моде, байронизм проник в массовую культуру, поэтому Печорин, с его холодноватой харизмой – всеобщий любимец. Но это не приносит ему счастья. В одной из новелл, «Княжна Мэри», Лермонтов очень выразительно изобразил публику Кавказских минеральных вод, с которой общался в 1837 году. Возможно, именно это стоило ему жизни.

Но пока что – после новой ссылки – у Лермонтова было 15 месяцев жизни. Прибыв на Кавказ, он сразу же – не в пример 1837 году – был направлен в боевые части и непрерывно участвовал в боях и отличился в них. Летом он был награжден орденом Святого Станислава 3-й степени; с октября командовал отдельным казачьим отрядом. В конце ноября он по ходатайству бабушки получил отпуск и выехал в Петербург, куда прибыл в начале февраля 1841 года и где провел неполных три месяца.

В это время происходит высший расцвет лермонтовского лирического гения. К эпосу он больше почти не обращается. Поэма «Сказка для детей» (попытка перенести сюжет «Демона» в Петербург и превратить в подобие гофманианы) осталась незаконченной. Зато все огромные возможности, которые были скрыты в лермонтовской лирике, проявились в полной мере и во всей своей контрастности. Почти каждое из знаменитых стихотворений, датируемых 1840–41 годами (а их не так много – и четырех десятков не наберется вместе с отрывками и стихами на случай), принадлежит «золотому фонду» русской лирики.

Каков же Лермонтов на пороге этого предсмертного расцвета? С одной стороны – гордая тоска, суровые упреки, обращенные к Богу («Благодарность») и печоринская хандра: