Всего этого не было в произведениях ранней молодости поэта, в период 1822–1825 гг. Тогда он обращался к временам бедствий России, среди которых именно мог проявиться великий дух народа. Таковы, напр., песни барда, из времен монгольского ига. Вот что поет бард, обращаясь к Димитрию Донскому, пред битвой с Мамаем ("Стих. Языкова", ч. I, стр. 25):
Твои отцы — славяне были, Железом страшные врагам; Чужие руки их рукам Не цепи — злато приносили. И не свобода ль им дала Их знаменитые дела? Когда с толпой отважных братий Ты грозно кинешься на бой, — Кто, сильный, сдержит пред тобой Врагов тьмочисленные рати? Кто сгонит бледность с их лица, При виде гневного бойца? Рука свободного сильнее Руки, измученной ярмом: Так с неба падающий гром Подземных грохотов звучнее; Так песнь победная громчей Глухого скрежета цепей!..[38]Освобождение Руси от ига монгольского внушило Языкову несколько стихотворений, которые, по силе выражения и по чистоте выражаемого в них чувства любви к отечеству, должны быть отнесены к числу лучших его произведений. Нельзя без удовольствия перечитывать даже в настоящее время его "Песни барда во время владычества татар в России" (стр. 18). Она сопровождается у Языкова примечаниями, взятыми из истории Карамзина и поясняющими его выражения ("Стих. Яз.", ч. I, стр. 18–19); но мы полагаем, что читатели наши не нуждаются в этих примечаниях, и дотому приведем только самые стихи, ярко рисующие бедствия Руси при татарах.
И вы сокрылися, века полночной славы, Побед и вольности века! Так сокрывается лик солнца величавый За громовые облака. Но завтра солнце вновь восстанет… А мы… нам долго цепи влечь; Столетья протекут, и русский меч не грянет Тиранства гордого о меч. Неутомимые страданья Погубят память об отцах. И гений рабского молчанья Воссядет, вечный, на гробах. Теперь вотще младой баян На голос предков запевает: Жестоких бедствий ураган Рабов полмертвых оглашает; И он, дрожащею рукой Подняв холодные железы, Молчит, смотря на них сквозь слезы.Те же чувства выражаются и в других стихотворениях ранней поры Языкова. Но, к сожалению, источник их был не в твердом, ясно сознанном убеждении, а в стремительном порыве чувства, не находившего себе поддержки в просвещенной мысли. В этом заключается, по нашему мнению, главный недостаток всех поэтов пушкинского кружка. Языков не мог удержаться сознательно на этой высоте, на которую его поставило непосредственное чувство; у него недоставало для этого зрелых убеждений и просвещенного уменья определить себе ясно и твердо свои стремления и требования от своей музы. Оттого-то во всей его поэтической деятельности выражается какое-то намерение, никогда не исполняемое, потому что поэт бессилен его исполнить. Он восклицает иногда довольно решительно:
Во прах надежды мелочные, И дел и мыслей мишура! У нас надежды золотые Сердца насытить молодые Делами чести и добра!..[39]И в то же самое время тот же поэт восклицает, с неменьшею решительностью:
Последний грош ребром поставлю, Упьюсь во имя прошлых дней И поэтически отправлю Поминки юности моей![40]Так вот чем насыщаются молодые надежды относительно чести и добра! Вот где поэзия находит свое полное осуществление!
Немного спустя Языков опять говорит в стихотворении "Поэту":
Иди ты в мир, да слышит он пророка, — Но в мире будь величествен и свят! Не лобызай сахарных уст порока И не проси и не бери наград. Приветно ли сияние денницы, Ужасен ли судьбины произвол: Невинен будь, как голубица, Смел и отважен, как орел! И стройные и сладостные звуки Поднимутся с гремящих струн твоих; В тех звуках раб свои забудет муки, И царь Саул заслушается их!..