Ведь мне говорят: значит, Бог твой неблизко,
Истлела давно твоя детская ризка,
Изгнанец, из Божьего вычеркнут списка,
Раз пал ты так низко!
Стыд жжёт меня смертно, но снова и снова
Куражится враг и бросает мне слово,
А память, горюя, припомнить готова
Дни света иного.
Когда-то, не зная о будущем сраме,
К Тебе я входил за Святыми Дарами
И в радости пел пред Твоими дверями
С толпою во храме.
Душа, вправду ты у меня не безвинна,
Но ты просто верь в своего господина,
Хотя б для сомненья имелась причина,
Живи благочинно.
Тогда возвратит Он былую удачу,
Цветением счастья одарит впридачу,
Пойму я, что тоже для Господа значу,
И в счастье заплачу.
Так сад расцветает весной. А за это,
Как птица пою Тебе песню привета,
Снести я готов все несчастия света,
Отраву навета.
Будь вечно со мною, Господь осиянный!
Тогда не погибну в тоске окаянной,
А вера моя, как вода Иордана,
Жива непрестанно.
Что я, грешный сын! И великое море
Способен Он ввергнуть в уныние, горе.
Но будет, я знаю, в отеческом взоре
Прощение вскоре.
Настанет врагам моим скоро досада,
Кому мой позор — дорогая услада,
Господь пожалеет заблудшее чадо,
Вернёт в своё стадо.
Скала моя, Боже, я жду приговора,
Не дай лишь надежде иссякнуть так скоро,
Когда от насмешек невзгод и позора
Один Ты — опора.
А спросят: где Бог твой? Я в воинской сече
Готов отплатить за поганые речи,
Пусть даже при нашей окажется встрече
И смерть недалече!
Душа, отступать ведь уже не пристало.
Молись горячее, хоть счастия мало,
Подумай в минуту, когда ты устала,
Что Он есть начало!
В этом стихе, сравнивая своё состояние с состоянием голубя, вылетевшего из Ноева ковчега, (поэт) просит Господа, чтобы в грозных и многих опасностях жизни тот пролил бы на него милость и, приняв его в ковчег благости своей, спас бы его голову от многих искушений
Господь, я пришёл не с мольбами пустыми,
К Тебе обращусь со словами простыми:
Куда мне идти? Я один, как в пустыне.
Что делать отныне?
Чуть-чуть помоги: слишком долго невзгоды
Во мне зароняли неверия всходы,
И чуждыми были мне люди, народы,
Впустую шли годы.
Как голубь, искавший сухого ночлега,
Взлетел и вернулся потом из побега,
Усевшись с листком молодого побега
На крышу ковчега,
Душа моя так одинока, убога,
Летит: ей одна лишь осталась дорога:
В нужде она просит надежды у Бога
И веры немного.
Как ветку, что новой листвой шелестела,
Молитву душа преподносит несмело,
Тебе одному доверяясь всецело
Для доброго дела.
Прими в свой ковчег эту душу! Негоже
Скиталицу нищую бросить, ничтоже
Сумняшеся. Как же прибиться ей тоже
К Тебе, Святый Боже,
И в ад не попасть? Что за польза, Всевышний!
Ужели душа моя кажется лишней?
Твой Сын искупил даже грех наш давнишний!
В чертог светлый, пышный
Она не войдёт? Хоть спасал Ты когда-то
Обычную птицу? Ждёт ныне солдата,
Кому только имя Твоё было свято,
Иная расплата?
Пока же меня богомерзкие черти
На дно не потянут в своей круговерти,
Я буду молиться Единственной Тверди
До самыя смерти!
На имя Балинта Балашши, в коем умоляет он о прощении грехов его и возносит благодарность, что, обратившись к Богу, стал он Богу любезен и тем обрёл освобождение от вечного наказания
На мелодию «Палко»
Боже, я Тебя прогневил опять.
На себе несу грешника печать,
Но готов принять
Бич суровый Твой — Божью благодать.
Аще Ты, Господь, руку занесёшь
Наказать меня за грехи да ложь,
Умоляю, всё ж
Правый гнев смири, милость приумножь!
Летопись грехов я узрел свою;
Искушал мя бес, и теперь стою
Бездны на краю,
И погибель я полной чашей пью.
Истинно: в грехе был и я зачат.
Хоть развеял Ты смрадный скверны чад,
Во греховный ад
Вверг себя я вновь, гибельней стократ.
Несть числа грехам, ужас мой велик,
С робостью я в Твой всматриваюсь лик,
В сердце страх проник,
Милосердья жду, жалкий ученик.