287. Кукла. Перевод В. Леоновича
Куколка в парче —
Волосы льняные,
Губки расписные,
Шрамик на плече.
Кукла, ну-ка спой!
Кукла, хочешь вишенку?
Кукла, видишь нищенку
На грязной мостовой?
Эх ты, кукла! Что ж
Песен не поешь?
Горести не ведаешь?
Сласти не отведаешь?
Говорит: «Хочу
Снять с души проклятье —
Золотое платье,
Душную парчу».
288. Эта ночь… Перевод Г. Маргвелашвили
Вряд ли эта ночь пришлась по мне бы.
Солнце предрассветное — по мне.
Души заклейменные на небе
Догорают в медленном огне.
Слушайте! Потише, если можно!
И нельзя ль унять больную кровь!
Снова Белоснежка, Босоножка
Хоровод заводят понемножку
С рифмою старинною — «любовь»…
А над вами злобно и безбожно
Громы мечет Мефистофель вновь.
289. Ваш дом. Перевод И. Дадашидзе
Ваш дом, лишь ступлю на знакомый порог,
Встречает меня непритворно и пылко.
Его безыскусной душе невдомек
Глухая досада, сухая ухмылка.
Прибежище мне от мытарств и обид,
Без слов он отпустит мои прегрешенья,
И сердце для радости перекроит,
И горло мое перестроит для пенья.
290. Жду урагана. Перевод В. Леоновича
Не верю Страшному суду:
Здесь гибель — здесь осанна!
Успокоения не жду —
Жду урагана.
В магическом круговороте,
Круговороте лет и тел —
О, я б хотел
Быть ясным, как Буонарроти!
И я глядел во тьму дорог,
Где юный, бледный скрылся август…
Когда б я мог
Осилить хаос!
Погибну сам —
Нет, неужели…
Взлетает к ясным небесам
Корабль Шелли.
291. Его пафос. Перевод Г. Маргвелашвили
Пафос его чрезвычайно высок,
Он несгорающим пламенем добыт.
Знаниями убеленный висок
Миру являет свой норов и опыт.
Глаз его — высший всему судия,
Он не нуждается в сводах законов,
К мысли жестокой однажды придя,
Рушит Версали он и Трианоны.
292. Сердце, что с тобой творится? Перевод Г. Маргвелашвили
Осенью, цветочной пеной
Дни свои позолотив,
Я из старого напева
Напою один мотив,
Слово в славу обратив.
Где могу найти я пристань,
Как мне жить и чем дышать?
Сердце, что с тобой творится?
Что стряслось с тобой, душа?
293. Дитя, завернутое в бумагу. Перевод Я. Гольцмана
Семь раз на башне городской часы пробили.
Привычный дворник, что косарь на сенокосе,
Ритмично гонит легкий вал листвы и пыли.
Как много листьев и афиш срывает осень!
Как накануне ветер рвал из рук газеты…
Как ночью хлопали, рвались афиш полотна…
Но почему бумажный лист, метлой задетый,
Вдруг заупрямился, к земле прижался плотно?
Эх, дворник! Что найдешь в пыли? Лежит подкова…
Сапог, чья кожа иссеклась и обветшала.
Но не случалось на веку твоем такого:
В пеленках свернутых афиш — дитя дышало!
Младенец — малый человек — любви подарок.
…Обычный текст. Высокий шрифт — других не выше.
Ни опечаток на бумаге, ни помарок,
О представленье цирковом твердят афиши…