И на улице не узнала —
Долго вглядывалась сквозь снег:
На другом берегу канала
Подозрительный человек…
Как узнать, если всех дороже,
Если в жизни твоей — один?
Извините… Да это что же…
Не бывало… Разбередил…
Мы шутили, мы век шутили
Между картами и вином,
Как на судне при полном штиле,
Как на шлюпке — вверх дном.
Одиночество на чужбине…
Вы не пробовали замерзать?
Неизведанное доныне
Наслаждение, так сказать.
Превосходно! По этому поводу
Парадоксов кладезь — мороз!
Это дух мой бродит по городу
Или сам я — в поисках роз?
Чтоб согреться, надо раздеться,
Уверяю вас… Тут пальба…
Здесь прошла — мимо сердца
Пуля-дура — как и судьба.
Крикнул, падая: «Вероника!»
Небо — стены — твое лицо
Надо мною тогда возникло,
Слава богу… в конце концов…
Умер я — совершенно счастлив…
Петроградская сторона,
Воскресения день ненастлив.
Где — она?
Неужели — горячка, грезы?
Кто стрелял? Хорошо бы — ты…
На стекле голубые розы,
Фосфорические цветы.
Или — Верка та — револьверка
Уложила, и все дела —
Полубелого, недоверка —
И метель его замела —
Хоть не ведала, хоть случайно…
Но
была ли та благодать?
Или не было?
Чрезвычайно
Мне хотелось тогда узнать.
Небеса непроглядно серы…
Но — лицо… О господи, нет,
Ничего, кроме чистой веры,
Не прошу на остаток лет!
Мы шутили и нашутили —
Чистой кровью, а не вином…
Нет, конечно!
Ее убили —
В тот же миг, я уверен в том!
А быть может, тогда, в отчаянии,
Что наделала — и сама…
Эти годы необычайны,
И особенно — та зима.
331. Ждут нового Микеланджело. Перевод Б. Лившица
Да воскреснет искусство и своры
Палачей в нем конец обретут!
Неподвижные снежные горы
Микеланджело нового ждут.
Тот, кому доверяли мы радость,—
И велик и возвышен. Ужель
Не ему принесем мы в награду
Сердца нашего пламенный хмель?
День сегодня — на диво прекрасный,
Радость в поле, в лесу без конца!
Солнце неисчерпаемой лаской
Согревает людские сердца.
Приобщимся же, други, к сиянью
И поэзии и труда,
Утвержденному солнечной дланью
В нашей родине навсегда!