Когда-то (может быть, теперь)
Перо со Автором быть стало не согласно,
Сказало так ему: «Мой друг, себе не верь
И не хвали свое сложение прекрасно.
Напрасно
Ты стал бы без меня головушку ломать.
Тебе бы никогда стихов не написать;
Когда бы за меня не думал ты приняться,
Не стал бы ты со мной за рифмою гоняться.
А ты меня отнюдь не бережешь,
Раз со сто всякий час в чернила обмакнешь,-
Так, милостивец мой, ты скажешь сам, я чаю,
Чей тут
Поболе труд.
Спокойно ты сидишь, я только что черкаю —
И после то ж мараю.
Так потому стихи сии,
Без прекословия, мои».
Писатель, тронутый, сказал во оправданье:
«Неправедно сие, мой свет, твое желанье:
Орудьем было ты стихи сии писать,
Но я их сочинитель».
Сильнее можно бы сказать:
Невидимый в нас ум деяньям повелитель;
Льзя быть деятельным, хотя не хлопотать;
Победой славится не воин — предводитель.
17. ПЕС{*}
Был Пес,
И был со псами тот охотник Пес сражаться
А именно: был Пес охотник покусаться;
Он псам на горло лез.
Лес
Стал полн его чудес:
Иной был без ноги, хромал и волочился,
Другой без уха был, визжал и колотился.
Был Пес,
И Пес уж был другой, а был то Пес подьячий
Собачий;
Он Воеводою в том околотке слыл,
И с виноватых он и с правых равно брил.
Не у одних лишь псов такие воеводы,
И можно доказать чрез сильные доводы,
Что много инные имеют их народы,
Не псиной лишь породы.
Весть страшных тех обид его сразила слух,
От зверств тех стал смущен и Воеводин дух.
О чудо! в первый раз смутился Воевода!
Смущается ль когда приказная порода!
Разбойник пойман Пес;
Под тягостью желез,
При токе горьких слез
Бледнеющих очес,
Он взлаял горестно и вопиял к народу:
«Не мне судите казнь, не мне сонм тяжких мук!
Вы бейте Воеводу:
Он был пример и вождь преступничьих сих рук».
Тут все, кто были, псы престрашно забрехали,
Во гневе, обуяв, рвалися, топотали,
И спертый вскоре стогн от лаю застонал.
Во брани так Лукан Июлия с Помпеем,
С ревущим бурными усты злой вихрь Бореем
Прекрасных воинов мятущихся сравнял.
Как Оссы на холмах лесистых он застонет
И с треском вниз верхи древесные поклонит.
С размаху сринется его дуб, чуя гнев,
И, вспять колеблющись, воспрянет, загремев.
Сие я положил здесь очень больно кстати;
И в случае таком не худо и украсть;
А всё то сделал я, чтоб наконец сказати,
Что псы разверзли все на Воеводу пасть,
Не давши вымолвить ни разу
«Понеже», «якобы», «но в силу-де указу»
И прочих всех крючков непостижимый сбор,
Которыми есть полн приказных разговор.
О вы! которых власть поставила над нами
Расправы учреждать, повелевать полками,
Скрывайте слабости от подчиненных вам,
Стыдитесь: вашим вслед идут они делам.
И помните, что всех глаза суть устремленны
На ваши перемены.
18. ЗЕВЕС И ГРОМ{*}
Зевес свой кинул взор на землю: развращенья
Явилася она наполненной ему.
«Ударю, — говорит средь горестна волненья,-
И мир небытия низринется во тьму.
А ты, виновный род, род столько мной любимый,
Предел твой положен, ты в сей погибнешь раз».
Так рек богов отец свой суд неумолимый,
И не был тщетен сей его всесильный глас.
Приемлет в мощну длань Зевес громовы стрелы,
И тренье началось погибельных огней.
Уже пустился гром вселенный в пределы,
И мир вострепетал, ждя гибели своей.
Я мню, что связь тогда разрушилась природы,
Упал несчастный род в разверстие земли,
И горы двигнулись, сошед с мест прежних в воды,
И вспять источники на горы потекли.
Но нет: на место гром упал непроходимо.
Род смертных невредим, спокойство возвратя:
Известно, что всегда падут удары мимо,
Как вздумает отец наказывать дитя.
19. ИНДЕЙ И СОКОЛ{*}
Курятничья хлева был некто гражданин,
А звание его и чин —
Петух индейской;
По нужде некогда житейской
Он позван был пред суд,
Который очагом в Руси у нас зовут.
Все люди Петуха старались приманить,
А он, и крылья подбирая,
И ноги подымая,
Домашних от богов спешил скорей уйтить,
Иначе взрютили Индея бы на блюдо:
Индеям не впервы, и им уж то не чудо.
И невелика честь,
Чтобы на блюдо взлезть;
Да в том-то штука есть,
Индею бы с двора скоряй как льзя убресть.
На дереве Сокол, зря оно похожденье,
Смеялся в заходы: «Колико глуп Индей! —
Сокол мой рассуждал в головушке своей. —
Какое твари сей со мною есть сравненье?
Когда зовут его, бежит из всех он сил;
А я, когда полет направлю скорых крыл
И быстрым бегом край воздушный пролетаю
И горлиц пред собой испужанных гоняю,
Едва охотничий лишь токмо внемлю глас, —
В тот час
Парю и на руку охотничью спускаюсь,
Господских ни на миг я слов не ослушаюсь».