О страх! се наши уклонились:
Румянцев здесь — и росс восстал.
И паки россы устремились,
И паки росс врагов попрал.
Их стерлись стены и преграды,
И сокрушились их громады,
И стал пленен их пышный стан.
Визирь бежит, бегут срацины
И, пад в дунайские пучины,
В валах со всех теснятся стран.
Но там туман луч солнца кроет
И вихри пламенны крутит.
Трепещут горы, берег воет:
То Панин Бендеры разит.
Подземны порох рвет заклепы,
И россы, так, как огнь, свирепы,
В мгновенье всходят на раскат:
К ногам их сыплются раскаты,
И ужасенны сопостаты
Герою свой вручают град.
Ужели взор мой заблуждает
Или несусь я меж валов?
Эгейским понтом обладает,
Пленяет Грецию Орлов.
Чесмесски волны запылали,
Кровавой пеной понт устлали,
Смешавшись с смрадом и смолой.
Достиг сей слух волны пермесской,
И возвеличен бой Чесмесской
Военной громкою трубой.
Победы греков были дивны;
Их выше римлянин сиял.
Но их пиитов песни льстивны
Размножили сей слух похвал.
Тебе, Россия, лести чужды:
И нет Екатерине нужды
Во громогласных похвалах.
Ее бессмертно имя будет,
Доколе россов не забудет
Дунай, Евксин, Архипелаг.
38. ОДА {*}
ЕЕ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ ГОСУДАРЫНЕ ЕКАТЕРИНЕ II, ИМПЕРАТРИЦЕ ВСЕРОССИЙСКОЙ, НА ЗАМИРЕНИЕ РОССИИ С ПОРТОЮ ОТТОМАНСКОЮ
Какая светлость озаряет
Мою отеческу страну?
Меня мой пылкий жар вперяет
Гласить любезну тишину.
Бряцати начиная в лиру,
Хощу вещать пространну миру,
Что может, боже, власть твоя;
На струнах глас мой извещайся,
С моей душою восхищайся
К отечеству любовь моя.
Блаженства росского причина,
Царица душ и наша Мать!
Ликуй, ликуй, Екатерина!
Сподобясь мир воспринимать.
Почувствуй наши восхищенья,
Вообрази те ощущенья,
Которых росска грудь полна;
Вообрази и успокойся:
Навеки брань кровава скройся,
Навеки буди тишина.
Гряди, гряди, блаженство наше
И услаждение держав!
Прекрасный мир, всего ты краше.
Ты дар небес, вина забав.
Тебя мы повсечасно ждали,
Когда противных побеждали,
Когда гремела наша рать;
И в час, как с нами разлучался,
Как Мустафой ты огорчался,
Мы все летели помирать.
И россов Матерь оскорблялась,
Жаленьем дух ее кипел,
Как брань жестока растравлялась
И Марс кровавый свирепел.
Ее душа славна войною,
Славней приятной тишиною
И милосердием своим;
Ее перун разил срацина,
А мудрость — далее Евксина
И всех градов, плененных с ним.
Но Мустафа, смущая царства,
Мечтал и веру попленить.
Исполн хищения, коварства,
Сарматов в греков пременить.
Он, сон оставя, раздражался
И, отягчаясь, погружался,
Дремля на троне, оттоман;
Оставив пратись янычаров,
Не разбуждался от ударов,
И очи скрыл его туман.
Надменным буйством быв, метались
На нас срацинские толпы,
Исшед, и тьмами сил скитались,
Стремя ко пагубе стопы.
Они невинных похищали,
И меч и пламень обращали
На безоружных поселян;
Завидя нас, на нас рыкали,
На нас погибель нарекали
И все злодейства агарян.
Узрев в народах распрей плевы,
Что хищный враг посеял в них,
И ухищрения царевы,
Алчбу его советов злых, —
Над польской сжаляся страною,
Богиня двинулась войною
На раздирающих покой;
Рекла: «Да молнии возблещут
И нарушати вострепещут
Исмаильтяне мир святой».
И се от Севера вспылала
Война, несущись на Восток,
Земля срацинска восстонала,
Пия кровей сыновних ток.
И что рекла Екатерина,
То нам исполнила судьбина
И ей подвластный росский род;
Он понт и сушу обтекает
И там противных посекает,
Где солнца запад и восход.
Седмь лет мы в их полях стояли
Со обнаженными мечьми,
Когда срацины обуяли,
Биясь с российскими людьми.
Седмь лет Румянцев торжествами
Над побежденными главами
Превозносился агарян;
Седмь лет срацины побеждались,
Но в давней злобе утверждались
Своих разгневанных племян.
Они средь молний, вкруг летящих,
Не зрели бедных дней своих,
Нас побуждая, не хотящих
Свершить над ними гибель их.
Поверх их бури порывались,
И искры в вихри завивались,
И разражался с треском гром;
Они, алкая буйством, мчались,
Когда их очи помрачались,
И опустел их скорбный дом.