Им паки жизнь их возвратилась,
А наших дней возврата нет,
Когда один раз прокатилась
Весна цветущих наших лет.
Престанет мраз, снега растают,
А седины не расцветают,
И не исчезнет в жилах мраз;
Помолодеют древни дубы, —
Не будут наши дни сугубы,
Когда один увянем раз.
Я, Майков! в лиру ударяю,
Котору мне настроил ты,
Звенящи гласы повторяю,
Поя весенни красоты.
Я прежде пел сраженья звучны,
А днесь гласил растенья тучны,
В полях биющие ключи;
Ты брани петь меня наставил,
А я тебе сей стих составил
Во знак чувствительной души.
49. НЕИЗВЕСТНОСТЬ ЖИЗНИ{*}
Когда небесный свод обымут мрачны ночи
И томные глаза сокрою я на сон,
Невольным манием предстанет перед очи
Мгновенье, в кое я из света выду вон.
Ужасный переход и смертным непонятный!
Трепещет естество, вообразив сей час,
Необходимый час, безвестный, безвозвратный, —
Кто знает, далеко ль от каждого из нас?
Как вихрь, что, убежав из северной пещеры,
Вскрутится и корабль в пучину погрузит,
Так смерть нечаянно разрушит наши меры
И в безопасности заснувших поразит.
Гоняясь пристально за радостью мгновенной,
Отверстой пропасти мы ходим на краю.
Цвет розы не поблек, со стебля сриновенный, —
Уж тот, кто рвал ее, зрит бедственну ладью.
На долгий жизни ток отнюдь не полагайся,
О смертный! Вышнему надежды поручив
И помня краткость дней, от гордости чуждайся.
Ты по земле пройдешь — там будешь вечно жив.
50. НА «ЧЕСМЕССКИИ БОЙ»{*}
Внимая славный бой, Херасков, под Чесмою,
Который ты воспел военною трубою,
Восставши, гречески воскликнули певцы:
«Росс знает собирать и петь свои венцы!»
51. СОНЕТ {*}
К ВАСИЛИЮ ИВАНОВИЧУ МАЙКОВУ
Я, Майков! днесь пленен твоей согласьем лиры,
С которой я свою учился соглашать.
Сей лиры звонких струн места не внемлют сиры,
И рок судил Москву их гласом утешать.
Ты счастлива, Москва! твои, веясь, зефиры
Прекрасну будут песнь со шумом рощ мешать,
Под осенением монаршеской порфиры
Главу твою древа пермесски украшать.
А бог Невы скорбит: не внемлет той он трели,
Что раздавали вкруг любимы им свирели
И коих сладку песнь он слушать толь любил;
Я мнил: на сих брегах я бранной пел трубою,
Так льзя и днесь... но то я, Майков, пел с тобою.
А без тебя боюсь, чтоб я не согрубил.
52. СОНЕТ К МУЗАМ{*}
Исчезните, меня пленявшие мечты!
Владычицы мои, а днесь мои врагини!
Мрачатся предо мной все ваши красоты, —
Оставьте ввек меня, пермесские богини!
Нельзя мне прославлять едиными усты
И бога браней гнев, и ваши благостыни,
И не довлеет мне едиными персты
Касатися меча и вашея святыни.
И како ныне мне взыграти на струнах?
Не обитает Феб в воинственных станах,
Здесь нет пермесских вод, ниже коня крылата.
Я к лире не коснусь дымящейся рукой,
Потребны для стихов и время и покой,
А мука мне моя — трудов одна заплата.
53. ПИСЬМО К А. М. БРЯНЧАНИНОВУ {*}
НА СМЕРТЬ СУПРУГИ ЕГО ЕЛИСАВЕТЫ ПАВЛОВНЫ
Елизы боле нет!.. Я лью потоки слезны,
Для твоея, мой друг! утехи бесполезны.
Се радости твои!.. их нет уж для тебя,
Но ты чти божью власть, отрады погубя.
Вот чаемых забав какое совершенье!
Одна лишь грусть твоя твое днесь утешенье;
Воззри на тлен вещей: ум, юность, красота,
Увы! пред божиим величьем суета.
Удары, коими твою сразил он младость,
Преобратили в желчь всех удовольствий сладость.
Стени, и я стеню; но стон свой прекрати,
Коль можешь, так сие писание прочти.
Не плач твой унимать, не сетованье стану —
Я боле раздирать хочу твою днесь рану.
Плачь, плачь, слезами тщись то место омочить,
Где сердца часть ты мог от сердца разлучить,
Терзайся, говорю, и рвися над гробницей,
Отъятой от тебя всевышнего десницей.
Рыдай... но, жалуясь, брегися согрубить
Пред тем, кто восхотел тебя так оскорбить.
Любезный друг! мы все волнуемся, как в море,
И бурно житие свое окончим вскоре;
Достойна ль наша жизнь, чтоб нам ее жалеть,
Когда мы бед своих не можем одолеть?
И кая польза в том была б твоей любезной,
Скоряе иль поздей нить кончить жизни слезной?
Родяся, человек умрети осужден,
А век, отсрочки миг, в темнице провожден.
Не сетуй, коль того хотел так вседержитель, —
Душа жены твоей теперь небесный житель,
Подобием моря претекшего пловца,
Спокоилась она в объятиях творца.
Окончивши свой век и с ним младые лета,
Не зрела всех премен непостоянна света,
Цветок, что только цвел во утренни часы, —
Не оскорбил еще Борей его красы.
И лучше так увясть, как увядают розы,
Как нежель цвесть затем, чтоб претерпеть морозы.
Как ты ее любил, люби ее ты ввек
И помни, что к бедам родился человек.