108{*}
Порока иногда успехом раздражаюсь
И дерзкия стихом сатиры воружаюсь,
Сорвать с обманщика личину я хощу
И в сердце принести коварного свещу,
Совлечь с торжественной неправду колесницы
И клевету прогнать вселенной за границы.
Горящей краскою описываю зло,
Которое на мир подвластный налегло,
Заразу роскоши, ничем ненасытиму
И расточением несчастию служиму,
Что целы области съедает до конца
И портит негою народные сердца.
Пишу и сам с собой сужу свои зачины.
Но мне не нравятся толь мрачные картины.
Порок один суров в вещаниях своих,
А добрый глас души, и порицая, тих.
Что в том, что Ювенал кричал, как проповедник?
Гораций нравится: он милый собеседник.
Умеет слабостьми играться, не озлясь,
И в сердце друга влить все правды, веселясь.
О муза, я тебе кисть мрачну возвращаю,
В прекрасном виде зреть природу поспешаю.
Погибни мрачна кисть, когда ее черты
Бессильны выражать душевны красоты.
Лишь только что тогда природе подражают,
Коль черные тона ее уничижают.
109. БЛАГОРАЗУМИЕ{*}
К какому божеству с мольбой вздымаю длани,
Когда в груди моей страстей внимаю брани?
Благоразумие, ты будь светильник мой
И предводи меня, густой покрыта тьмой.
Даяние небес, ты опытностью зреешь
И действуешь тогда, как чувства одолеешь.
Кто ж будет юности неопытной вождем?
Не с другом ли с небес невидимым идем,
Который тщательно отводит нас от бездны,
Меж тем как нас влекут мечтания любезны?
Отца и матери вздыханья и мольбы
Не отвергаются от вышния судьбы.
Их наставления в младенцев впечатленны
И в юношах еще совсем не истребленны.
Хоть пагубный пример заразу в сердце льет,
Привычка добрым быть от нас не отстает.
Благоразумие, по коем воздыхаем,
Угадываем мы, хотя не постигаем.
И страх прельщения нам служит так, как щит,
Которым посреди сраженья воин скрыт.
Что делает Улисс средь волн, вокруг биющих,
Плывя меж островов, жилище нимф поющих,
Опасных так, как смерть, и сладостных сирен?
Улисс, премудрости богинею вперен,
Пловцам, ни самому себе не доверяет,
Воск мягкий приложив, их слухи затворяет
И, руки вервию скрутить себе веля,
Стоит привязанный у древа корабля.
Такие меры взяв, спасается от бездны
И посрамляет нимф прельщенья бесполезны.
Хотите ль ваш покой, о юноши, спасти? —
От искушения старайтеся уйти.
110. СЕЛЬСКАЯ ЖИЗНЬ {*}
К АФАНАСЬЮ МАТВЕЕВИЧУ БРЯНЧАНИНОВУ
Не слава, о мой друг, не шум оружий бранных —
Жизнь сельская зовет согласия мои,
В долинах, муравой цветущею устланных,
Где Лухта льет тебе прозрачные струи.
Где ты из терема, куда ни кинешь взоры,
Повсюду мирное свое владенье зришь.
Тебе окружные желтеют жатвой горы,
Поля, где шествуешь, присутствием живишь.
Спешат кругом тебя прилежные селяне,
И нимфы вьют тебе венки из васильков.
С зарею восстают восхода солнца ране,
Железом воружась блистающих серпов.
Ах! счастливы стократ, свое коль счастье знают!
Трудятся, суетно свой ум не бременя,
Гуляньем летни дни иль пляской заключают
И песенки поют у зимнего огня.
Что нужды, что зима, — еще им лето длится,
И счастье годовых не ведает времен.
Работы и забав единый круг катится,
Без скуки долги дни, здоровье без измен.
Такие дни текли вселенныя в начале,
Когда не ведали обманов, ни вражды,
Никто не странствовал знакомой сени дале
И всяк возделывал отечески бразды.
Не заблуждались их смиренные желанья
В исканье пагубных сокровищ и честей,
И связи родственны, и нежны воздыханья,
И нужда добрым быть спасали от страстей.
Так, Брянчанинов, ты проводишь дни спокойны,
Соединяя вкус с любовью простоты,
Из лиры своея изводишь гласы стройны
И наслаждаешься хвалами красоты.