Стихотворения

Хоть, мразом побелев, земля оледенела,
Не препинала ног, в спокойстве цепенела, —
Когда ж полки меж льдов свой устремляли ход
И боязливый конь оковы рушил вод,
Снега почули зной, и реки волновались,
Но паки мразом в их пределах сожимались.
Скользил и претыкал сей путь стопы мужей,
Погибель и конец оружий и коней.
Сгущенны тучи дождь, сожмясь, истощевали,
И буйны вихри, снег восхитив, бушевали.
Камнистых сонм бугров поверх их шлемов пал,
Обуреваем снег летал, как в понте вал.
Снег землю одолел, и небо мрачны тучи,
С брегами съединил мраз реки нетекучи;
Лишь Кесарь тверд, копьем он путь свой утверждал,
Бесстрашными поля стопами претыкал.
Так шел Алкид средь гор Кавказских неприступных
Иль Зевс, что разметал с небес злой ков преступных.
Меж тем, глася трубой, летит в свой слава путь
Делами древний град мятежных ужаснуть.
От камней и снегов взвиваясь вверх Альпийских,
Касается вершин крылами Палатинских.
Звучит она, что понт покрыли корабли
И храбрые полки чрез Альпы перешли.
Вражда, убийства, брань, пожары, беспокойства
Летают пред очми. Средь она неустройства
Влилася горька грусть в сомненных их сердцах,
Как юг, что, застонав, развьется в небесах,
Подымутся валы, не пользует кормило,
Не нужна снасть пловцам. Един крутит ветрило,
Другой в залив спешит и ищет берегов,
Иной велит на рок пуститься меж валов.
Стремится к бегству Рим; отчаянны квириты,
Сей внемля слух, дома кидают без защиты
И дряхлых их отцов. Иной во цвете лет
Влечет, оставив всё, лишь то, что сердце жжет.
В безумии своем сей всё свое именье
Сбирает и ведет добычу на сраженье.
По суше тот бежит, тот хочет морем плыть,
И безопасней понт отечества стал быть.
Другой на брань спешит, к оружию стремится,
И тем скоряй бежит, чем боле кто страшится.
Меж бедствий сих народ (о жалостный предмет!)
Бежит из града вон, куда лишь взор ведет.
Супруга рвет власы в объятьях у супруга,
Родитель лобжет чад, смущен средь недосуга.
Скрывает в недро сей хранителей-богов,
Кропит слезами праг и бьет в мечте врагов.
Но что сие вещать! Помпей, сей страх понтийский,
Идаспских ужас волн, защитник циликийский,
Что Зевса торжеством трикратным удивил,
Кого страшился понт и пленный Босфор чтил
(О срам!), с вождьми он град обоими оставил,—
Толь рок был зол к тому, кого сперва прославил!
О чудо! сонм богов с ним вкупе побежал,
Его побегу страх небес согласовал.
Земля перед лицом бессмертных осквернилась,
От земнородных ввек их милость отвратилась.
Всех прежде Мир в шелом главу свою сокрыл,
Снисшел во ад и там жилище положил.
Бежала Верность с ним, бежала с ним Астрея
И рубище поверх Согласие имея.
Се ад насупротив разинул в хлябях ров
И сонмище своих отрыгнул злых богов.
Эринния спешит, Беллона раздраженна,
Мегера, Плач, и Смерть, и Хитрость, и Измена.
Но паче всех Раздор все меры превзошел,
На тысящи он ран кровавый шлем надел.
Рукою держит щит, повсюду изъязвленный,
Другой — гражданских битв взнес пламенник возжженный.
Богов мир ощутил, и звезды сверх его
Искали бремени, лишившись своего.
Затем что в брани сей все боги разделились,
За Кесаря се Марс с Дионой воружились,
Богиня мудрости дает ему свой щит;
К Помпею Аполлон с сестрой своей спешит,
Меркурий и Алкид, ему приснообразный.
Раздался глас трубы военной преужасный,
Возликовал Раздор: из ада до небес
Он смертных посреди главу свою вознес.
Средь мглы к веждам его кровь смрадна прикипела,
Багровая слеза из глаз его летела.
Заржавел в челюстях зубов железных ряд,
Желчь каплет с языка, в устах змии свистят.
На персях он рукой одежду раздирает
И пламенной свещой вселенну зажигает.
Оттоль восшед на верх он Апеннинских гор
И всюда обозрев, куда лишь коснет взор,
Вопил из глубины гортани разъяренной:
«Исторгните мечи, народы всей вселенной!
Мечите бурный огнь в средину городов,
Да будет погублен, кто сих не внемлет слов;
Младенец, и жена, и старец, устремитесь,
Земля, вострепещи, и кровы, колеблитесь.
Устав храни, Маркелл! вздымай чернь, Курион!
Не тщись предполагать, Лентул! войне препон.
Что медлишь, Кесарь! днесь, что врат не разрушаешь?
Что медлишь и богатств еще не похищаешь?
Не знаешь ты, Помпей! днесь Рима защитить, —
Стремися на полях диррахских кровь пролить,
Стремися обагрить фессальские долины».
Он рек — и так сбылось, свершились все судьбины.