Май уже начался. Ее любимый месяц. На нее нахлынули деревенские воспоминания, но она их тут же отбросила. Не следует думать о прошлом. Что нужно, так это попробовать клубнику. Послать сейчас же горничную купить целую корзинку, которую они с Файей будут есть, сидя на кровати.
Лиана сразу успокоилась. Она уверенно открыла дверь и прошла через комнату, чтобы открыть ставни. Солнечный луч лег на ковер. Файя еще спала, ее волосы разметались по подушке. Она внезапно вздрогнула, и Лиана увидела ее лицо. Ей показалось, что Файя похудела. Лиана медленно подошла к ней, взволнованная уже самим предчувствием той радости, которой собиралась одарить подругу. Ей не пришлось долго ждать. Файя открыла глаза, протянула руки — и все было как прежде: откинутые со смехом одеяла, скомканная ночная рубашка, скинутый пеньюар…
Против обыкновения, Лиана не торопилась расстаться с наслаждением. Вместо того чтобы подняться, первой пойти причесываться, и главное, заказать клубнику со сливками — вместо этого она продолжала лежать рядом с Файей, плотно обвив ее руками. Неожиданно та подвинулась. Лиана решила, что она хочет еще сильнее к ней прижаться, и ослабила объятия. Девушка выскользнула из ее рук и, подбежав к трельяжу, залилась смехом.
Лиана была потрясена. Ей незнакомы были в Файе эти взбалмошные, веселые, даже слишком веселые, повадки. Она вновь ощутила страх. Какую загадку скрывало это лицо, улыбавшееся в зеркале не своему отражению, а кому-то тайному, кого она одна, возможно, и видела?
Файя накинула халат и попробовала исполнить на ковре несколько па своего танца.
— Я полюбила танец, Лианон. И хочу продолжать занятия.
— Но ты худеешь, бледна.
Вопреки ожиданию, Файя не обернулась к зеркалу.
— Какая важность! Через два месяца д’Эспрэ отвезет нас в Довиль. Я снова войду в форму! А потом, я всегда была худая! И бледная. Это ты красивая, Лианон. Умереть, какая красивая!
Лиана возмутилась:
— Ты что, глупа?..
Ей изменил голос. Каждую секунду она все больше теряла уверенность в себе и не понимала, почему. Ей хотелось как-то задеть Файю, но ничего не получалось.
— Нет, я некрасива, я никогда не была красивой, — повторяла Файя. — Ты… ты прекрасна, Лиана! Ведь это тебя выбрал д’Эспрэ.
Что-то спокойное и грустное звучало в том, как она это говорила, какая-то обреченность. Она казалась искренней.
— Я тебя не понимаю, — сказала Лиана.
Но Файя уже шла в пышно отделанную ванную, предвкушая удовольствия утреннего туалета. Раньше чем через час она оттуда не выйдет, и Лиана решила атаковать ее немедленно.
— Ты говоришь, некрасивая, но… Все эти букеты, которые тебе присылают, эти драгоценности…
Файя отпустила ручку двери и обернулась:
— Ты шпионишь за мной?
Она спросила так, будто ей нужно было что-то защищать.
— Да нет… Просто всё в конце концов становится известно. Но ты не заботишься о своих вещах, Файя. Взгляни на свою шляпку, свой мех. И потом…
— Что потом?
Настало время говорить открыто:
— Ты не права, что возвращаешь драгоценности, которые тебе дарят. А между тем подумай, кем мы могли бы стать… Нас могли поместить в один из тех домов, о которых говорил д’Эспрэ… Путаны.
Файя расхохоталась. Громкий отрывистый смех, немного нервный. В этот раз веселость была наигранной.
— Файя, — Лиана пыталась говорить мягче, — оглянись вокруг… Успех не вечен. Красота тоже. Надо беречь драгоценности. Деньги — наша защита.
Файя взорвалась:
— Защита от чего?
Лиана не сдержалась:
— Ну… наша единственная защита от мира, Файя, от мужчин! Мы из полусвета! На скачках нас не сажают на престижные места, нас не приглашают на продажи с благотворительной целью, как других дам… Кто на нас женится? Деньги, надо успеть их получить! Отложить на черный день. Может быть, мужчины захотят нас бросить, да и мы, возможно, захотим чего-нибудь другого. Надо обеспечить свое будущее!
— Ты разыгрываешь даму! Считаешь каждое су! Значит, ты не любишь д’Эспрэ?
Лиана не хотела ничего объяснять. Ведь этому счастью, которое она обрела в ласках столь блистательного в свои пятьдесят лет мужчины, не нужны были подробные объяснения. Как и она, он был рад порхать от удовольствия к удовольствию.