Я возразила, чтобы он не говорил глупостей. Ведь мы расстались всего каких-нибудь восемь часов назад в центре платформы, пересаживаясь на разные ветки. Я торопилась на лекции, а у него была утренняя смена.
Но это было целую вечность назад!
Не драматизируй.
Вообще-то мы слишком редко видимся. Мне так не кажется?
Мы встречаемся на работе три дня из семи. Разве этого мало? Кстати, о работе. Насколько я помню, по вторникам ты до восьми. Или я ошибаюсь?
Узкий рот осклабился.
У него есть безотказный Кунц, поэтому сбежать раньше было проще пареной репы. И кстати хватит болтать. Поехали.
Куда это?
Как это - куда? Отрываться, конечно.
Иногда, когда люди неосознанно чувствуют приближение чего-то нехорошего, они начинают делать странные вещи.
Мои пальцы погрузились в чёрную массу волос, аккуратно убирая назад лишнее, приподнимая надо лбом и вытягивая отдельные пряди,
- Повернись.
Критически его осмотрев, я ещё немного взбила их на затылке и жестом попросила лак.
- Конечно.
- Спрячь глаза.
Тёмные ресницы тут же опустились и я, привстав на цыпочки, нажала на кнопку, распыляя содержимое флакона.
Глава 11
Тепло твоего тела, тепло моего тела.
В твоей комнате,
Твои горящие глаза
Заставляют страсть восставать
Ты позволишь огню угаснуть скоро,
Или я всегда буду здесь?
Твоей любимой страстью,
Твоей любимой игрой,
Твоим любимым зеркалом,
Твоим любимым рабом…
Depeche Mode
- Эй, вы! Достаточно! - широкая сильная ладонь, призванная водворять нарушенный порядок, протянулась и попыталась ухватить ближайшее к ней дёргающееся плечо, не разбирая - напавший это или защищающийся.
Сцепившиеся тела никак не отреагировали на этот окрик и продолжили обмениваться неуклюжими - они оба пропустили не меньше двух бокалов «Paulaner» - но ощутимо сильными ударами. Я не знаю как, я не знаю почему - ведь ещё минут пятнадцать назад мы все четверо сидели возле бара, потягивали свои напитки, общались, смотрели на пульсирующую то насыщенно-красным, то мрачно-синим, то слепяще-белым сцену и на худого, как щепка, высокого человека, кажущегося ещё выше и ещё тоньше в чём-то, похожем на длинный кожаный плащ, у которого отгрыз рукава кто-то большой и очень добрый - руки-то остались. Я знаю только одно: это Марк, Марк Кольвитц - как мне его представил Пиранья - и по какой-то причине он с кулаками набросился на моего парня.
- Тебе понравилось, Каште? - несмотря на то, что Бастиан выше ростом, у Марка несомненное преимущество в весе - он вцепился Пиранье в волосы и мотает его из стороны в сторону, как тряпичную куклу. - Понравилось, её трахать?
Я ничего, совсем ничего не понимаю! О чём там болтает Марк? Кого трахать?
- Отцепись от меня! - Пиранья попытался поднырнуть под схватившую его руку. - Я не трахал эту озабоченную! Она сама…
- Что ты сказал?!
Они об Ульрике говорят - об Ульрике с пронзительными зелёными густо подведёнными глазами и в умопомрачительно коротком чёрном платье, в котором неизвестно чего больше - скрипящей кожи, металлических застёжек или полупрозрачных кружев?
- Если - ты - её - не - трахал… - каждое произнесённое с расстановкой слово Марк Кольвитц сопровождает рывком то вправо, то влево и всё сильнее запрокидывает голову Бастиана, словно намереваясь сломать ему шею, - то какого, мать твою, лешего у тебя РАССТЁГНУТЫ БРЮКИ?!
И вот тут я заметила, что одежда Бастиана в беспорядке - тяжёлый весь в заклёпках ремень свободно болтается, а рука с покрытыми угольно-чёрным лаком ногтями вцепилась в штаны, пытаясь, если и не водворить их на место, то хотя бы сделать всё, чтобы они не свалились.
- Не было ничего!
- Лжёшь!
Мощным рывком Марк Кольвитц бросился вперёд, Бастиан пошатнулся - и оба противника, не удержавшись на ногах, под громкое улюлюканье кучкующихся перед «SО36» неформалов всех мастей рухнули на залитый дёргающимся кислотно-голубым светом и вибрирующий от доносящихся из клуба звуков тротуар.
- Я сказал: брейк, парни!..
- Я убью тебя, Каште!
Сильные руки стража порядка схватили под мышки брызжущего слюной Марка и оторвали от слабо шевелящегося, перекатившегося на бок и схватившегося за горло Бастиана.