— Мммм, — я вздохнула, — почему ты называешь меня Лютиком?
Я улыбнулась и еще больше наклонила голову, наслаждаясь ощущением его губ на своей коже.
Сзади возникла пауза, его губы успокаивающе двигались по мне, и я повернулась к нему. Я вопросительно смотрела на него и видела, как его глаза наполнились теплом. Карсон задумчиво посмотрел на меня.
— Когда я был ребенком, я собирал лютики в саду моей бабушки. Она брала один и держала возле моего подбородка, я делал то же самое с ней, и когда наши подбородки светились желтым цветом, бабушка говорила, что это означало, что нам нравится сливочное масло.
Он выдохнул, легкая улыбка появилась на его губах, а у меня в горле встал комок, сердце громко забилось в ушах, как только я осознала каждое слово.
— Когда я спросил бабушку, как лютик заставил светиться нашу кожу, она ответила, что каждый раз, когда нам что-то нравится, или мы дарим кому-то наше сердце, это свечение становится частью нас и заставляет нас сиять. В первый раз, когда я тебя увидел, Грейс, ты сияла. Я думал, что не любил тебя, — он негромко рассмеялся, глядя на меня с нежностью, — но я не мог отрицать, что ты сияешь. Как по мне, то ты блистала. И продолжаешь блистать все эти годы, Лютик.
Я всхлипнула, слезы застилали мне глаза, когда я повернулась к нему и поцеловала его в губы. Мы стояли в течение долгих минут, гладя друг на друга и крепко обнимаясь, пока Карсон вытирал слезы, которые текли по моим щекам.
— Спасибо, — сказала я тихо.
То, что он подарил мне, не было в яркой, блестящей упаковке с большим бантом. Тем не менее, это был подарок — дар его сердца, дар истины.
Через несколько минут, когда я смогла взять себя в руки, я отодвинулась и тихо спросила:
— Сколько сейчас времени?
— Полдень. Ты спала около пяти часов.
Я повернулась в его объятиях снова, глядя в большие окна:
— Здесь так красиво, — прошептала я.
Карсон кивнул:
— Я знаю. Я люблю это место. Иногда я подумываю купить его. — Он положил свой подбородок мне на плечо. — Как насчет покататься на сноуборде? Может быть, завтра? — и он ухмыльнулся мне в шею.
Негромко рассмеявшись, я отодвинулась от него и пересела на кожаный диван, вытянув ноги:
— Конечно. Я только надеюсь, что не обыграю тебя. Я слышала, что ты хорошо катаешься, но...
— Ну, теперь я нервничаю. Может быть, я спасу свою гордость и продержу тебя в кровати следующие несколько дней? — рассмеялся Карсон.
Он сел рядом со мной и притянул меня в свои объятия так, что моя голова оказалась на его груди.
— Хммм... у тебя хорошо получается, это не плохая идея на самом деле.
Он усмехнулся, и мы молчали минуту, пока он играл с моими волосами, а я смотрела в окно на падающий снег.
— Ты голодна? У меня есть кофе.
— Кофе звучит заманчиво, и я умираю с голода.
— Ладно. О, пока ты спала, я сходил за внедорожником Дилана. В гараже была канистра с бензином, и я принес твой чемодан, — он кивнул головой в сторону моего чемодана у двери и сумки, которую я быстро собирала перед выездом из города.
— Спасибо. Это было довольно глупо — не проверить бензин. Обычно я более внимательна, — я поморщилась.
— Нет, просто твоя голова была занята другими вещами, — сказал он с улыбкой в голосе.
— Очень занята, — согласилась я, улыбаясь в ответ.
Карсон нежно поцеловал меня, перед тем как пойти на кухню. Я смотрела как его мускулистая задница двигалась в джинсах. Воспоминание о том, как его зад ощущался под моими руками, когда он входил и выходил из меня, бросало меня в дрожь. Да, возможно, что пребывание в постели оставшуюся часть недели было действительно неплохой идеей.
Карсон вернулся в комнату через десять минут с чашкой кофе, яичницей и тостами.
— Я помню, какой кофе ты любишь, но я не знаю, как ты предпочитаешь яйца. Надеюсь, что тебе понравится.
— Я люблю яйца именно так, — сказала я с улыбкой, — спасибо.
Он кивнул, и я накинулась на еду. Последний раз я съела банан перед тем, как отправиться в аэропорт. Боже, целую вечность назад. Совсем в другой жизни.
Я подняла глаза на Карсона, сидевшего на другом конце дивана и пьющего кофе.
Я отставила тарелку и взяла его за руку. Он поставил чашку и, подвинувшись ко мне, притянул меня к своему боку. Уткнувшись носом в его шею, я свернулась калачиком возле него.
Я ощущала волны удовольствия, проходящие через меня, и осознание того, что я приняла верное решение, грело мою душу.
— О чем ты думаешь? — прошептал он, уткнувшись в мои волосы.
— Уммм, о тебе, обо мне, о нас, — я улыбнулась.
— Мне нравятся эти мысли, — сказал он, — а что насчет нас?