Все эти мысли о семье до сих пор причиняли ей боль.
— Значит, тебя воспитывал отец. А куда уехала мама?
— Она переехала на другой конец города. Какое-то время мы ездили к ней на выходные, но потом эти визиты прекратились. Для нас было непросто бывать там: она могла расплакаться посреди обеда, а если кто-то из нас повышал голос, неважно по какой причине, она не могла с этим справиться. Когда мне было четырнадцать, она пробовала обратиться в больницу из-за своей депрессии, и ей даже стало чуточку лучше. Но полностью она так и не оправилась. Мы с сестрами видим ее раз в год или около того, и обычно по праздникам. Сейчас он живет с парнем, который, между прочим, не так плох. Кажется, у нее всё хорошо, — она опустила глаза.
Господи, не удивительно, что она так помешана на контроле, весь ее мир развалился на части, когда она была еще ребенком.
— Эй, — заговорил я и накрыл ее руку своей, — спасибо, что поделилась этим со мной.
— И тебе даже не пришлось бросать монетку, — засмеялась она.
— Мы оба хороши в этой игре, так что давай опустим формальности с этого момента и перейдем прямиком к секретам. Но, справедливости ради, я должен тебе секрет.
Она улыбнулась и постучала по подбородку.
— Расскажи мне о своем путешествие по Европе, и где ты еще был.
Ее глаза сияли. Должно быть, для человека, никогда не покидавшего Огайо, это звучало круто.
— Ну, как я и говорил, после смерти бабушки мне досталось кое-какое наследство. Я недолго жил с ней в Массачусетсе, но кроме этого никогда раньше не был за пределами Калифорнии. Поэтому решил какое-то время поколесить по Европе, ехал, куда мне вздумается и иногда, куда глаза глядят.
— Звучит ужасно, — заявила она.
— Нет, — засмеялся я, — было круто. Я люблю путешествовать. Только я и мой рюкзак, ни маршрута, ни конкретного пункта назначения. Я был в Риме, Барселоне, Флоренции, Венеции, Париже… в самых потрясающих уголках мира. А после у меня кончились деньги, и я вернулся домой, — снова засмеялся я.
— Ты очень смелый человек, Карсон.
— Нет, не смелый, просто открытый.
Когда мы вернулись в отель, было уже около трех часов дня, и мы решили поваляться у бассейна. Каждый направился к себе.
Как только я зашел в комнату, то сразу понял, что ее убрали: чистые простыни, которые мы с Грейс сегодня испачкаем. Я мысленно улыбнулся.
Я надел плавки и взял телефон, чтобы позвонить своему агенту, Тиму. Да, это будет неприятно. У меня в расписание на сегодня было три автограф-сессии, все из которых я пропустил. А Тим как раз должен был прилететь этим утром, чтобы мне с ними помочь. Я сел на кровать и набрал номер.
— Надеюсь, ты умер и звонишь мне с того света.
— А это поможет мне выкрутиться?
— Нет, но так ты хотя бы не получишь от меня. В противном случае, я надеру тебе задницу. Где, твою мать, тебя носит, Карсон?
— Я всё еще в Вегасе. Просто подхватил какой-то противный вирус, не могу даже встать с кровати.
— Да ты что? А Честити Аврора сказала, что видела, как ты в отеле «Цезарь-Палас» за обедом баловал себя сладким в компании очаровательной блондинки.
Я закрыл глаза. Чертова Честити Аврора. Распутная маленькая болтушка. Я вздохнул.
— Послушай, Тим, я буду честен. Я ненавижу всё это дерьмо, ты знаешь. Да, это непрофессионально с моей стороны, но я пропустил эти автограф-сессии. Прости, что подставил тебя, но я так больше не могу. Если ты организуешь их снова, то я найду нового агента.
— Карсон, сейчас не самое подходящее время угрожать мне увольнением. Это я должен тебя увольнять после того, как надеру тебе задницу, — он вздохнул. — Я уже извинился перед прессой от твоего имени. Сказал, что ты не появился по семейным обстоятельствам, так что придерживайся этой версии, если что, и не вдавайся в подробности. И больше не смей меня так подставлять перед публикой, ты понял?
— Да, понял.
— Ладно, а теперь вернемся к твоему вирусу. На эти выходные у тебя больше нет запланированных мероприятий. Номер оплачен, и надо было за двадцать четыре часа сообщить об отмене брони, или же я сегодня вечером отправил бы тебя обратно в Лос-Анджелес. И еще, Карсон, увидимся на съемках в понедельник. Десять утра. Будь там.
— Я буду, Тим. Спасибо, — я повесил трубку.
Я бросил телефон на кровать и схватился за голову, пытаясь вернуть прежнее настроении. Единственная причина, по которой Тим был так терпелив со мной, заключалась в том, что я уже принес ему немалый доход от съемок в нескольких фильмах. А вероятность того, что я принесу еще больше, была просто запредельной. Я это знал, как и он.