Когда я успокоилась, и мое туманное сознание слегка прояснилось, реальность ударила меня со всей силы, и мне оставалось лишь изумленно смотреть ему в глаза.
Карсон тоже не отводил взгляда, в его глазах читался голод и некая нежность. Я была загипнотизирована.
Но как только он открыл рот, чтобы заговорить, раздался стук в дверь. И этот звук просто выбросил меня обратно в реальность. Я ахнула и начала отходить от него, натягивая юбку, он убрал свою ногу и тоже сделал шаг в сторону.
— Стой здесь, — тихо сказал он. — Кто там? — он выкрикнул.
— Это я, приятель, — послышалось с другой стороны.
Карсон выругался себе под нос, а потом посмотрел на меня и пробежался по мне глазами, чтобы, как я предполагаю, убедиться, что я прилично выгляжу. Только после этого он открыл дверь.
— Привет, Лиланд. Что стряслось?
— Они практически здесь, — услышала я его ответ.
Карсон сделал паузу и раздраженно выдохнул.
— Ладно. Я сейчас буду, — ответил он.
Я услышала, как мужчина за дверью усмехнулся.
— У тебя здесь женщина или что?
Осознание того, что только что произошло, настигло меня. Я расправила юбку и, обойдя Карсона, направилась к двери.
— Хм, если у меня возникнут еще какие-либо вопросы, я позвоню, — сказала я, проходя мимо высокого мужчины, примерно нашего возраста, с темными волосами и в темно-синем костюме.
Я заметила удивленное выражение его лица как раз перед тем, как развернуться и направиться вдоль по коридору в сторону казино.
— Грейс… — окрикнул меня Карсон, но я лишь проигнорировала его и ускорилась.
К тому моменту, как я дошла до машины, мои ноги едва меня держали.
Я выехала с парковки и собиралась повернуть, когда заметила вереницу черных лимузинов и внедорожников с международными флагами, они проехали мимо меня и остановились у «Трилогии». Мне пришлось вытянуть шею, чтобы увидеть, как Карсон вышел из отеля через парадный вход и пожал руку мужчине из первого лимузина. Думаю, иностранные высокопоставленные гости постоянно приезжали в Вегас. Я отвернулась и направилась в другую сторону, да так быстро, как только возможно.
***
Карсон
Я был один в небольшой комнатке. Я подошел к углу и ровно поставил крохотный стаканчик. Он упал от моего последнего броска. Я вернулся к стулу, сел и снова прицелился.
— Он бросает! Он забивает! — тихо проговорил я, как только монетка опустилась прямиком в стаканчик.
Я достал монетку и совершил еще несколько бросков, с легкостью попадая каждый раз. Наконец, мне стало скучно. Некоторое время я смотрел на закрытую дверь и, в конце концов, подошел и повернул дверную ручку.
Как правило, здесь всегда кто-то был со мной, но только не сегодня. Они никого не оставили, чтобы «приглядывать» за мной. Я закатил глаза. Я едва ли был ребенком. Мне было восемь. Мужчина в доме.
Я знал, чем занималась моя мама, от этого было так тошно. Мой желудок скручивало от осознания того, что она сейчас была голая и под одеялом с каким-то мужчиной, в то время как ее снимали. Она считала себя актрисой, но я слышал, что за спиной говорили другие, они называли ее шлюхой. И, конечно же, я знал, что такое шлюха. Это значит, что она трахалась за деньги. И я знал, что так и было. Каждый раз, когда я просил ее прекратить заниматься тем, чем она занималась, она кричала на меня и спрашивала, каким образом ей еще зарабатывать на жизнь.
Я догадывался, это также будет означать, что ей придется отказаться от таблеток и перестать спать большую часть дня.
Я завернул за угол и услышал музыку из передней комнаты, а также стоны и другие странные звуки. Я знал, что они сопровождали занятия сексом, и что мне следовало вернуться в комнату, где я и должен был сидеть. Но по какой-то причине мои ноги продолжали шагать вперед.
Я выглянул из-за угла, мои глаза распахнулись, и мне пришлось зажать рот рукой, чтобы не закричать. Мама лежала в центре кровати, а вокруг нее было трое мужчин, все голые. Один из них был за ней и засовывал свои причиндалы в нее, пенис второго был у нее во рту. Третий стоял справа от нее и мастурбировал, мгновение спустя я заметил, как он застонал и на ее лицо и волосы брызнуло белое вещество. Мне захотелось подбежать к ней и оттолкнуть их всех, набить им рожи и отпинать. Во мне вспыхнуло желание защитить ее, из меня вырвался сдавленный крик, и слезы заволокли глаза.
Я подбежал к ней, но она неожиданно оказалась лежащей на спине, а я уже был рядом с ней и выкрикивал: «Мама! Мама!» Она была избита и полужива, кровь сочилась из каждого отверстия. Она посмотрела на меня сквозь потрескавшиеся, опухшие веки… и улыбнулась. Самой милой улыбкой, что я когда-либо видел. От улыбки ее лицо стало преобразовываться, черты становились моложе и привлекательнее.