На минуту задумавшись, он повернулся к барной стойке, глотнул пива, а потом ответил:
— И как у нас появились дети?
— Наверно, — нахмурилась я, — тебе лучше переосмыслить выбор своей профессии, если ты не знаешь, как…
— Нет, я хотел спросить, в какой позе мы занимались сексом, чтобы зачать наших детей? Догги-стайл? Стеснительная пастушка? Гарфилд? Летающий цирк? Поза бабочки? Лотос? На согнутых коленях?
— Прекрати, — остановила его я, открыв рот от изумления, — Во-первых, я не слышала и о половине тех поз, что ты назвал, и не хочу даже знать. А, во-вторых, какое это вообще имеет значение?
— Поверь мне, ты захочешь узнать. Значение? Знаешь, когда наша маленькая дочурка будет плакать по ночам и просить сменить ей памперс, а сынишку исключат из детского сада за драку с другим ребенком, я захочу мысленно вернуться в тот день, когда мы их зачали. Улыбнуться и вспомнить, что это был лучший трах в моей жизни и, несмотря на всё то дерьмо — в прямом и переносном смысле, — с которым мне предстоит иметь дело в будущем, я буду знать — оно того стоило.
— Ты отвратителен, — ответила я, едва в состоянии сдерживать себя.
— Но у тебя от меня ребенок, даже два!
— Нет у меня от тебя детей, и никогда не будет! Вот, что я хочу сказать.
— Значит, ты только что отказалась от нашей маленькой дочурки и очаровательного сынишки? Отличная же ты мать.
— Хватит, — бросив десятидолларовую купюру, я встала. — Наслаждайся своим пивом, Карсон Стингер. Буду рада больше никогда с тобой не встретиться.
Я взяла сумочку и направилась прочь, когда услышала:
— И еще, детка, когда в конце рабочего дня я буду приходить домой, ты будешь играть роль мой развратной секретарши, и мне незачем будет ходить налево.
Я показала ему средний палец и пошла прочь.
Я слушал звук ее удаляющихся шагов и глотнул еще пива. Скованная маленькая девочка. Сексуальная, но скованная маленькая девочка. Я знаю таких, как она. Она могла сколько угодно возмущаться, вздергивать свой миленький подбородок, уходить вот так, но я видел, как реагировало ее тело. Она хотела меня. Честно говоря, многие женщины хотят меня. У каждого есть некий дар, мой заключался в улыбке, от которой у женщин намокали трусики и всё тело пылало. К чему эта излишняя скромность? В этом нет моей вины, я просто использую то, чем одарил меня Господь. А эта девушка, Грейс Гамильтон, — да, я видел бирку на ее багаже — никогда не удовлетворяла свои желания так, как я этим зарабатывал себе на жизнь. Но даже того, что ее тело среагировало, мне было достаточно. Так почему эта мысль не делает меня счастливым? Раньше мне этого хватало. Чем этот случай отличается от всех остальных? Я допил свое пиво и нахмурился, пытаясь разгадать эту загадку.
Всё это было настолько странно. Я шел к стойке регистрации, чтобы оставить сообщение для моего агента, который прилетал из Лос-Анджелеса на следующее утро, когда очаровательная невысокого роста блондинка налетела на меня. Я сразу же почувствовал легкий цветочный аромат ее волос, собранных в хвост.
А когда она посмотрела на меня, смущенная и затаившая дыхание, воздух словно покинул мои легкие. Какое очаровательное личико в форме сердца. У нее были самые большие голубые глаза из всех, что я видел, миленький носик и прелестный ротик с пухлыми розовыми губками. Она была привлекательной, даже красивой. Но я видел красивых девушек каждый день. Так почему одного взгляда на нее было достаточно, чтобы я снова превратился во влюбленного школьника? Я не имел ни малейшего понятия. Прежде чем отойти друг от друга, я на секунду остановился, что дало мне хорошую возможность рассмотреть ее: на ней была черная идеально сидящая юбка и белая шелковая блузка. Как мне нравился ее внешний вид. Сексуальная училка. А потом я снова посмотрел ей в глаза, в них была теплота и легкое смущение. Этот взгляд… я практически забыл, кто я такой. Практически. А ведь прежде этого никогда не случалось.