- Не напрягайся, хватит! Выглядишь великолепно. Что ещё надо? Представь, что ты - королева… в изгнании… с одной стороны - королева, а с другой - без излишних понтов. Мягкое, чуть снисходительное внимание - понимание к окружающим людям. Хороший собеседник - тот, кто умеет слушать, так что больше слушай, улыбайся, но иногда говори, чтобы не показаться тупой или букой… или занудой… А насчет вовремя остановиться, когда говоришь… ничего не могу тебе сказать, одно только знаю, не грызи себя, и не требуй совершенства. Подумаешь, сболтнула глупость, во-первых, это ещё вопрос, глупость ли это, мы к себе обычно критичны больше чем к другим, а во-вторых, кто окружающие нас люди? Небожители, сошедшие с Олимпа? Совершенные создания без изъянов и недостатков? Да нет, такие же люди, как и мы, у каждого свой скелет в шкафу ещё есть, особенно у богатых, обеспеченных, или стремящихся к этому. Будь спок, там в шкафах целые анатомические театры! Они не дрожат, не думают, вот пришла симпатичная молодая женщина, она догадается, почувствует, что у меня там внутри… что я подставил сподличал изменил предал продал переступил через, не помог отвернулся забыл солгал лжесвидетельствовал в суде мстил, плевал кому-то в суп, пробовал повторить сексуальный опыт героя «Американского пирога», ненавижу мужа, любовника, свекровь, невестку, тестя, начальника, собаку жены, жену, мечтаю, чтоб они все сдохли, при этом им всем улыбаюсь, удовлетворяю себя насадкой для душа когда есть горячая вода при этом ору выйдя из ванной на детей за то что они накрошили на диван когда грызли печенье и смотрели мультики вместо того чтобы делать уроки и хорошо учиться. Фух ты… - Мила выдохнула.
Тома с изумлением смотрела на подругу.
- Ну, ты даёшь!
- Сама не ожидала. В общем, подруга, все хорошо, иди и получи удовольствие… Не идеализируй людей. Ешь, смейся, болтай, что придет в голову, танцуй, многие люди уже разучились это делать, они заливают в себя спиртное, чтоб хоть что-то ощутить, чтобы перестать только уныло трепаться об одном и том же, и если кто-то умеет от души веселиться, это вызывает у людей подъем, и они сами подзаряжаются… Сама знаешь.
Они сидели в парке. Дав сыновьям денег на аттракционы, молодые женщины только наблюдали как те бегали от одного к другому.
- Большие уже, - одновременно сказали подруги и засмеялись.
У Томы зазвонил телефон.
- С Богом, - сказала Мила.
Держа его в руке и не включаясь, Тамара сказала с чувством:
- Знаешь, а мне после твоей речи стало легче, правда…
- Может мне психологом пойти, - задумчиво произнесла подруга.
- Может быть, - ответила Тома, чмокнула её в щеку и пошла по аллее. Телефон не переставал трезвонить. Она включилась, и сказала первая, не дожидаясь:
- Прости. Я только вышла от парикмахера, так переживаю, вдруг я плохо выгляжу, тогда я не смогу с тобой пойти, мне бы не хотелось, чтобы говорили, что Виталик пришел с какой-то лахудрой. Посмотришь и скажешь, только правду, ладно? А то я так волнуюсь, что уже ничего не хочу….
- Ты где?
- Я возле парка, знаешь, наш большой городской парк и рядом возле входа, через дорогу, парикмахерская? Всё это очень глупо и лучше бы ты меня в это не вмешивал…
- Стой там. Я подъеду.
Волосы волнами спускались к плечам и красиво распадались. Тщательно продуманная естественная небрежность. Так же и макияж. Его не было видно. Только лицо стало ещё выразительнее, ресницы длиннее, губы соблазнительнее… А глаза… глаза сияли… После того ада, в котором она жила, даже обычная будничная жизнь приводила её в восторг… а уж предвкушение праздника… ожидание мужчины, который сейчас посмотрит на неё и потом… потом… Она ходила по тротуару, потом подошла к стеклу и попыталась себя рассмотреть. Там было нечеткое изображение… очертания… не видно было лица… только волосы, рассыпанные по плечам. Виталик притормозил у края тротуара. Изящная девушка, стоящая у витрины, не оборачивалась, вероятно разглядывала себя. Большая вывеска «Стриж» указывала на то, что он не ошибся. Виталик вышел из машины и подошел к девушке, все-таки не совсем уверенный, что это Тома. Длинное платье до щиколоток было интересным, под ним было другое платье, до колен, а это было прозрачным, одна его сторона как будто срезанная рукой вдохновенного портного открывала стройную ножку выше колена. Открытая спина не была открытой, прозрачная ткань верхнего платья как будто пыталась скрыть… уберечь от соблазна… будила воображение… женщина была одета и раздета одновременно…Тома увидела в стекле подходившего к ней мужчину и обернулась. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.
- Пойдем, не люблю опаздывать, - наконец сказал Виталик.
Парк находился на окраине города. Они проезжали по старым уютным улочкам, когда-то здесь был центр города, потом его перенесли. Тут ещё можно было погулять по булыжной мостовой, посмотреть на старые постройки, здесь стояла гостиница, построенная пленными немцами после войны. Кругом были абрикосы и вишни.
- Я умираю от страха.
Мужчина затормозил, потом съехал на обочину. Взял её за руку.
- Просто скажи, что всё хорошо.
- Всё хорошо.
- Тогда поехали… поцелуй меня…
- А помада?
- Подумаешь! - она махнула рукой.
Они целовались и Тома стала расстегивать пуговки на его рубашке.
- Мы опоздаем, - выдохнул мужчина.
- Пусть, немного опоздать, это даже прикольно, пусть завидуют…
В окошко постучали. Молодая женщина выпрямилась, поправила платье.
Виталик опустил немного стекло.
- У вас всё в порядке? Может нужна помощь?
Тома рассмеялась.
- Нет, спасибо, - мужчина закрыл окно и повернулся к Томе.
- Я не хочу никуда ехать… я хочу к тебе… я хочу, чтобы ты сказал мне, что я красивая и что тебе хорошо со мной… я хочу, чтобы ты обнял меня, и я уснула… и больше ничего не хочу… - глаза её наливались слезами. Он взял её лицо в свои ладони.
- Я тоже этого хочу, поверь… очень… Мы немного побудем и сбежим, хорошо?
- Как скажешь, - прошептала Тома, преданно глядя на Виталика.
Они выехали на дорогу, и машина покатила её навстречу новым приключениям. Удивительно, но после этого Тома как-то успокоилась, конечно она волновалась, но не так сильно как вначале. Подумаешь, какие-то чужие люди, главное у неё с НИМ было все нормально. Она нравилась ЕМУ. Его поцелуи, его внимание действовали на неё как живая вода.