Не выпуская из рук тонкое одеяло, Тома попыталась как-то переступить через спинку кровати, чтобы не перелазить через Виталика.
- Покрывало может оставишь? - с улыбкой сказал мужчина.
- А, да, - женщина выпустила ткань из рук и пошла, ища глазами чем бы прикрыться. Привстав, Виталик потянулся, перехватил женщину за руку.
- Иди сюда.
- Ну, подожди, давай немного поедим, а?
- Ладно, пойдем, - мужчина натянул спортивные штаны.
… - Я быстро сейчас приготовлю, не то что ты придумала, чистить, варить. Вот смотри, ставим чайник для кипятка, вот «Мивина» в стаканах, заварим, отбивные в микроволновку, видела, как надо ужин готовить?
- А салатик? Давай я нарежу, капуста есть, немного уксуса…
- Так, открываем этот шкаф, что я тут покупал? У меня есть сотрудник, так его мама мне свою консервацию продает. Что мы будем, выбирай. Тут у меня целый запас, аджика, сатэ, огурчики, баклажаны, перец. У меня как в Греции, всё есть.
- А ты кем работаешь?
- Киллером.
Тома засмеялась.
- Если бы на самом деле, то не говорил бы так. Правда, кем?
- Секрет. Вдруг ты не просто симпатичная женщина, а тайный агент конкурирующей фирмы.
- Бедные агенты. Я, когда фильмы смотрю о всяких разведчиках - шпионах, мне их так жалко.
- Почему? - удивился мужчина, заливая лапшу кипятком.
- Ну им же все время надо врать, притворяться, говорить всякую неправду, а это так тяжело. Все время изображать что-то, кошмар. Вот ты допустим русский, а изображаешь, что ты англичанин, или чех. Или вот дружишь, дружишь с человеком, а потом тебе передают на него компромат, и ты должен его шантажировать. С любовью вообще сложно. Им же нельзя по-настоящему никого любить! Я бы так не смогла. Или вот допустим, Родина. Святое понятие, ради неё они делают то, что для другого человека было бы преступлением, а здесь нормально, для Родины же, все средства хороши. А потом, оказывается, строй меняется, и Родина уже не та Родина, что была…
Виталик открыл банку с маленькими красными помидорчиками, и Тома, придвинув её к себе, стала вылавливать их ложкой и складывать на блюдечко.
- Система рушится, всё меняется, так что же такое Родина? - продолжала рассуждать женщин. - Вот мне было 17 лет, когда проводили референдум, оставаться в Союзе или отделиться. Я не голосовала, мне не было 18-ти, а родители ходили и голосовали. Они как будто остались на Родине, никуда не уехали и в то же время остались без Родины. Недолго прожили они после того референдума, такое начало твориться, зарплату не платили, пенсию задерживали… И до сих пор ещё не наладилось. Помню, как отец с товарищами бастовал возле памятника Ленину, угольная пыль вокруг глаз черными ободками, с касками. Сколько там месяцев им не давали зарплату, уже не помню. Отец вышел на пенсию, и на пилораму пошел работать, гробы всегда нужны, напилят досок, собьют кому-то, человек расплатится чем может, так и жили, то пенсии дождутся, то отец чего-нибудь притащит. Болели, а мне их лечить не за что было, я в декрете была… Вот что такое «Родина»? Как ты думаешь?
Виталик налил водку в одну стопку, молча выпил, достал отбивные.
- Давай ужинать.
Тома съела кусочек мяса, помидор, встала.
- Чай сделаю, ладно?
- Чего так плохо ела?
- Не хочется. У меня вообще-то хороший аппетит, но когда сильно переживаю, то не могу, не лезет.
- Родителей вспомнила?
- Не только, вообще… Чего это я грузить тебя начала, не пойму, не собиралась, просто ты хороший…
Виталик положил вилку на стол и молча смотрел как Тома ставила чайник на огонь.
- А хочешь я тебя посмешу? - она улыбнулась. - Как-то я в отпуске решила поискать подработку, ну чего дома сидеть, правда? Без денег никакого удовольствия. Читаю в газете: «Требуются диспетчеры», ну, думаю, работа как раз по мне, сиди себе на телефоне, принимай, отвечай, записывай, передавай. Можно? - показала на упаковку с пакетиками чая.
Виталик кивнул, щелкнул зажигалкой, закурил.
- Ты будешь? Тебе заваривать?
- Не надо, - он налил ещё стопку, но не выпил.
- Ну, вот, звоню я туда, мне говорят: «Понимаете, у нас тут специфическая работа, вы ПОНИМАЕТЕ?», - Тома сделала многозначительное лицо и улыбаясь смотрела на мужчину. Виталик тоже улыбнулся.
- Ну что ж думаю, я уже взрослая, накошу бабла, как сейчас говорят, языком болтать не мешки ворочать. Приезжайте, отвечают.
Чайник засвистел, она выключила горелку, налила кипяток в чашку и села за стол.
- Приезжаю, нашла этот так называемый офис, маленькая комнатка, шесть столов впихнуто, на пяти столах компы стоят, за ними сидят девушки… женщины, разных возрастов… Старшая у них - Вера, ну, творческий псевдоним у неё - Кристина, лет 40-45, бывший учитель физики, сидит такая грузная, в вязаной кофте, в тапочках, - Тома прыснула, - усадила меня рядом с собой на стул и давай обучать - стажировать. А тут звонок, она наушники на уши и отвечает таким медовым голоском: «Аллё, здравствуйте, вы находитесь на линии хорошего настроения. Меня зовут Кристина, а тебя? Андрей, мы поболтаем или пошалим? Пошалим? Как ты предпочитаешь? Обычную позу или что-то поинтересней, ах, ты это любишь, ну, хорошо, мой сладкий… Конечно, я тебе опишу как я выгляжу. Я - стройная высокая блондинка, у меня длинные ноги, длинные волосы. Грудь? Четвертый размер», припечатала, не сомневаясь, Вера, подмигнула мне, улыбнулась и продолжила: «На мне белые кружевные трусики, узорные чулочки, туфли на высоком каблуке, я медленно раздеваюсь, ме-едленно снимаю трусики».