— Пусть перерастают. Так надо, — хмыкнул король и кивнул Итиру, принимая его доклад. Затем обвёл взглядом советников. — Думаю, на сегодня достаточно. Совет окончен.
Послышался шелест дорогих мантий, скрип стульев, приглушённые шаги. Советники быстро покинули зал, оставив Мантикора наедине с сыном.
Ричард спрыгнул со своего высокого стула и, перехватив его одной рукой, потащил ближе к королевскому месту.
Мантикор удивлённо приподнял бровь:
— Гляди-ка, ты, оказывается, тренируешься? — он с интересом наблюдал, как сын без особого труда поднимает тяжёлую дубовую мебель. — Этот стул весит немало.
— Занимаюсь, отец, — ответил Ричард, уже взбираясь обратно. — Это кольцо, которое ты мне подарил… Настоящее чудо. Оно очень помогает развиваться.
— Верно, — одобрительно сказал король. — Но не стоит выставлять его напоказ на публике.
— Я понимаю. — Принц кивнул. — О чём ты хотел поговорить?
Мантикор несколько секунд молча разглядывал сына.
Он любил его, без сомнений. Каким бы он ни был. Единственный наследник, рождённый от единственной женщины, которую король также по-настоящему любил. Умный, сообразительный, весь в отца… Но не лишённый пороков. И не только физических.
Однако последнее время что-то творилось с его сыном.
Ричард изменился. Стал сдержаннее, покорнее. Почти не бранил отца, редко тратил казённые деньги, всё реже его видели в злачных местах. Мантикор не верил в такие перемены без причины.
— Ричард, ты стал тратить меньше денег из казны, не появляешься в тавернах, да и со мной споришь куда реже. Что случилось? Ты вдруг взялся за ум?
— Можно сказать и так, — спокойно ответил принц, и его лицо осталось непроницаемым. — Когда пришли тяжёлые времена, весёлая жизнь стала мне невыносима. Я слишком поздно понял, каким был дураком. Прости, отец.
Он склонил голову.
Мантикор внимательно смотрел на него, пытаясь понять: правда это или ложь? Но Ричард не выдавал себя ни жестом, ни взглядом. Король мог бы растрогаться, но последние остатки сентиментальности выветрились из него после смерти королевы.
— Я горжусь тобой, — сказал он, наконец. — В очередной раз ты напоминаешь мне, что не просто достоин трона, но и являешься настоящим Малфортом. Ты знаешь, как я люблю тебя.
Он говорил искренне, но понимал, что его лицо остаётся таким же непроницаемым, как и у сына. И Ричард, вероятно, сомневается в его словах.
Так было всегда в роду. Ведь их осталось всего двое.
Отец и сын.
Последние из рода Малфортов.
Если падёт королевство — исчезнет и имя их великой семьи.
Глава 12
Тучи сгущаются
После охоты время больше не казалось таким тягучим, а пребывание в золотой клетке — столь невыносимым. Никто не ограничивал меня сильнее, а порой даже казалось, что свободы стало чуть больше. Я занимался с тренером Бериллом и учился кузнечному делу у Грифа по собственному расписанию и договорённостям. Первый оставался холоден, говорил менторским тоном. Но и мне не стоило излишне открываться и доверять ему — всё-таки закоренелый придворный, верный человек короля. С таким лучше не начинать душевных бесед.
Зато Гриф всё больше напоминал приятеля. Мы нашли общий язык. Мне нравилась его искренность, его фанатичная преданность ремеслу. Гриф видел, что я занимаюсь не из скуки и не ради выгоды, хотя его уроки действительно скрашивали дни и в перспективе могли принести мне доход. Но главное — я по-настоящему проникся кузнечным делом. Мне хотелось однажды выковать свой первый меч, достойный того, чтобы сразиться им против демонов. А ведь Гриф умел создавать такие мечи…
За неделю я освоил весь процесс создания кинжала и уже изготовил четыре экземпляра. С каждым разом выходило всё лучше. До уровня мастера мне было далеко, но рост очевиден. Качество кинжалов улучшалось, это было заметно даже без пристального взгляда. Шаг за шагом я постигал кузнечное дело и в практике, и в теории — вёл записи в подаренной Грифом тетради с кожаным переплётом. Листов в ней было немного, так что я экономил место, писал мелким почерком.
В конце недели Гриф завёл странный разговор. Рабочий день подходил к концу, мы убирались в его кузне на внутренней крепостной стене.