Маг Элиас вышел вперёд. Прикрыл глаза и зашептал что-то неразборчивое под нос. В руках у него дрожал жезл. Воздух вокруг мага слегка исказился на мгновение.
— Всё случилось почти одновременно, — сказал он, не открывая глаз, голос был хрипловатый. — Засада на тракте и нападение здесь. Минута в минуту.
Артур прищурился, провёл ладонью по щетине на подбородке.
— Значит, они отвлеклись на нас… — он нахмурился. — Только вот откуда они узнали, что мы приближаемся? Раньше они просто нападали скопом на кого попало без продуманной тактики.
Элиас молчал, потому что у него, скорее всего, не было ответа.
Староста переглянулся с кем-то за своей спиной — в дверях дома стояла женщина в платке, сжатые пальцы побелели на дверной раме. Он вздохнул и шагнул ближе к Артуру.
— Господин рыцарь… Вчера на закате в соседней Ланше что-то страшное случилось. Не знаем, что точно… Мальчишка оттуда пришёл, чуть живой. Пешком причём, а путь неблизкий. Говорил про крики, про тени… Сам не ранен, но такой, знаете… — Староста потёр лоб, взволнованно подбирая слова. — Словно весь внутри поломанный, не разговаривает ни с кем. Ничего не может сказать больше. И с тех пор… из Ланше — ни вестей, ни людей. А к нам оттуда вчера должен был с утра ещё воз приехать.
Артур выслушал старосту не перебивая. Отчего-то помедлил, сцепив руки на поясе, затем, коротко качнув головой, твёрдо сказал:
— Моим людям нужен отдых. Мы прошли через бой, есть раненые. Оставлю разведку на завтра. Утром, быть может, отправим пару бойцов — посмотреть, что там.
Староста вздохнул и склонил голову в знак согласия:
— Конечно, господин рыцарь. Разумеется. Простите. — Его голос оставался ровным, но плечи чуть опустились, как будто он снял с себя часть тяжести.
Затем староста обернулся и негромко велел кому-то из мужчин:
— Подготовьте место для постоя. Сено и воду поднесите лошадям. Пусть койки подготовят, и бабы за ранами глянут.
Деревенские зашевелились, прячущиеся в домах семьи постепенно вылазили на улицу.
Артур бросил небрежный взгляд в мою сторону. Мне наблюдать за всем происходящим было неудобно, кровь приливала к голове, но я пока ещё был далёк от того, чтобы сдаться. Искал возможности для побега, смотрел, слушал.
— Нам нужны колодки, — сказал Артур, снова глянув на старосту. — Простая. Чтобы зафиксировать голову и руки. Этот пленный… — он кивнул в мою сторону, — не настолько глуп, чтобы пытаться бежать. Но я предпочитаю не проверять лишний раз.
Надо же, комплимент для меня. Не настолько глуп…
Староста не стал расспрашивать, лишь только кивнул и произнёс:
— Есть старая, в амбаре, от времён, когда мы наказывали в них воров и драчунов. Сейчас принесут.
Я обмяк на лошади. Усталость будто стекала по телу, вгрызалась в мышцы.
Уже совсем скоро меня спустили на землю и повели в центр деревни — это было понятно по утоптанной площади, вокруг которой скопились самые приличные дома. Дерево колодок глухо стукнуло и сомкнулось на моей шее и запястьях. Я ничего не мог поделать. Только смотрел, как на небе светило клонится к горизонту на запад.
Вечер вот-вот наступит, а ночь обещает быть долгой. Очень скоро по сгущающимся тучам стало понятно — собирается дождь. И не лёгкая морось, а сильный ливень.
Вот это не повезло, так не повезло…
Дождь накрыл деревню резким ударом и оказался куда более неприятным, чем я ожидал. Холод пробирал до костей. Деревянные колодки разбухли. Мокрая одежда липла к телу — противно.
Площадь превратилась в грязевое месиво. Жители снова спрятались по домам — улицы опустели.
Единственный свет исходил из окна таверны, расположенной у края площадки. Или, может, таверны там и не было — рыцари, вероятно, просто заняли чей-то дом, наполнив его припасами и выпивкой. Внутри раздавались пьяные крики и песни уже больше часа.
Вот они, рыцари Артура — крепкие, благородные защитники королевства, отмечающие победу над демонами… Победу в обороне, где многие из них погибли бесславно ужасной смертью. Притом что угроза нападения демонов даже сейчас вряд ли куда-то делась. Разве что Артур полагался на мага? Но почему тогда Элиас не почувствовал засаду на дороге?
Судя по звукам, веселья было хоть отбавляй — смех, уханье, ругань, стук кружек.
Вряд ли местные такому рады.