Кузнец вздрогнул, кажется, и он заметил что-то неладное, хотя неотрывно смотрел мне в глаза.
Я не был уверен, что сработает, но стоило кузнецу сделать то, что я просил, как глаза его округлились от изумления. Осторожно, будто фарфоровую вазу, он поставил статуэтку обратно на прилавок и спросил почти шёпотом:
— Так это магические артефакты? Не боишься такие таскать?
— Нет, не артефакты. Просто идолы Сталрока. Здесь нет магии, лишь вера, — я ухмыльнулся.
— Ну, если у тебя есть ещё один такой, так уж и быть, уступлю тебе меч и щит, — с некоторым сомнением произнёс кузнец.
— Я могу дать вам три таких идола, но тогда щит и меч обойдётся мне в восемьдесят сталлов.
Кузнец не думал долго, а вот идолы схватил в охапку довольно быстро и с некоторой нервозностью.
Знал бы он, что я таких могу хоть тонну настрогать, было бы дерево…
Я пристегнул ножны с мечом к поясу и взял щит. Ощущения были непривычными: тяжесть, но и уверенность, несмотря на нулевые навыки владения подобным оружием. Призванное оружие Сталрока я не считал.
— Удачи тебе в твоих… делах, — произнёс кузнец и вернулся к наковальне.
Звон молота возобновился, как только я вышел на улицу.
Яркий дневной свет ослепил с непривычки после полумрака помещения. Ножны с мечом глухо стучали по бедру при ходьбе — не критично, можно привыкнуть.
Идти с таким грузом по людной улице было странно. Я чувствовал себя слишком заметным и тяжёлым. Шум Орновера теперь воспринимался по-другому, я начал обращать внимание на встречные взгляды прохожих. А что, если здесь запрещено законом носить оружие простым гражданским? Кузнец ничего мне не сказал.
Оглядываясь по сторонам, я заметил кое-что действительно подозрительное.
Один человек, будто следовал за мной и вёл слежку. Причём делал это настолько неумело, что даже не начни я оглядываться, всё равно бы заметил. Стоило мне остановиться возле лавки или просто, чтобы поправить пояс ножен, останавливался и он. Сначала у каменного колодца, затем недалеко от лавки, за которой овощами торговала громкая женщина.
Невзрачный недошпион в грязной одежде, он выделялся на фоне остальных прохожих. Он пялился в мою сторону, я ловил его взгляд, когда он думал, что я не смотрю.
Я свернул в узкий переулок, похожий на тупик. Каменные стены здесь будто стремились сомкнуться, воздух пах мусором, тухлыми помоями и прелой листвой. В самом конце — наваленная куча веток, битого камня и сухостоя. Идеальное место для засады.
Я прижался к стене, затаился в тени. Дышал неглубоко прислушиваясь.
Прошла минута. В переулок заглянул тот самый тип. Осторожный, как крыса, но всё равно не заметил меня сразу, взгляд его сначала скользнул по завалам и упёрся в глухую стену.
— Эй, — окликнул я и шагнул вперёд.
Он вздрогнул, как нашкодивший пёс, метнулся было назад, но я оказался быстрее. Рывком схватил за ворот, втянул вглубь переулка и швырнул к каменной стене.
Он был тощий, как щепка, вонял перегаром и кислым. Обычный бродяга, каких в крупных городах десятки и сотни.
— Кто послал? — спросил я негромко, но с нажимом. Мой голос звучал угрожающе.
Он залепетал что-то невразумительное, глаза забегали.
Я усилил нажим.
— Спрашиваю, кто послал тебя следить за мной?
Бродяга нервно сглотнул.
— Н-не бей, господин! Я… мне просто заплатили!
— Имя.
— Карлик! Он… он в дырявом носке сидит!
— При чём тут носки⁈ — уже не сдерживая злость, процедил я.
— Это заведение, господин. Дырявый Носок, в паре кварталах отсюда. Карлик сказал мне, найти человека, дал портрет. Не только мне, нескольким бродягам. На портрете вы, как живой!
— Когда это было?
— Пару дней назад… Он сказал: разнюхаешь след — вернёшься в течение недели, получишь ещё больше.
— Портрет с собой?
Бродяга зашарил за пазухой и вытащил мятый отсыревший свиток. Я развернул — добротная работа, не просто мазня. Печать или рисунок, но лицо на нём — моё, словно в зеркало посмотрел.
Я свернул пергамент и убрал в свою сумку.
— Веди. И только попробуй сбежать или крикнуть — язык проглотишь, понял?
Бродяга отчаянно закивал.
Бродягу я отпустил у Носка. Отсыпал бедолаге пару монет, на что он отреагировал очень эмоционально и чуть ли не руки полез мне целовать, на что я попросил его уже идти восвояси и больше не показываться мне на глаза. Ну, и другим, чтобы тоже сказал: меня искать больше не нужно.
Таверна снаружи казалась ничем не примечательной, но внутри…