А ты заметила, что ближе всего мы друг к другу, когда я пьяный?
- Трезвым ты превращаешься в нормального. – Отозвалась я, - Попробуй соединить кролика с солнечным бликом! Знаешь, что из этого выйдет?
Перед глазами возник сюжет из детства: Трепещущая бабочка на асфальте, тщетно пытающаяся взлететь.
«Если крылышки бабочки потрогать пальцами», - объясняла мама, - сотрётся легчайшая пыльца, и она уже не сможет летать.»
Похоже, что с тобой это делают. Не понимая, что стерев вместе с пыльцой очарование влюблённости, пальцы добьются цели – приручат бабочку. Но не летающая, она потеряет смысл. Став удобной, перестанет быть интересной. Трепещет, за ненадобностью, выброшенная на асфальт.
Любовь, ведь, это – свобода. Свобода быть самим собой. А если тебя её лишают… Это не болезнь, не зависимость, и не привязанность.
Вот и получается, что к Роксане ты тянешься разумом, а ко мне – душой. Разум говорит тебе, что она умнее, красивее, успешнее. Ты это видишь реально, глазами. Разум подавляет и контролирует глупую болтовню души. И только вырубив его водкой, пьяный ты любишь меня. Твоя любовь ко мне, как та икона за телевизором. Неудобно на неё смотреть постоянно, но необходимо знать, что она есть.
Научить тебя быть пьяным без водки?
Игорь нервно рассмеялся:
-Не надо. – Прищурил один глаз, поднял полную стопку и выпил.
- Я и те билеты лото заполняла трезвая, хоть ты и просил меня напиться, чтобы отключить разум.
- Сколько ты взяла билетов? – Спросил он деловито. От недавней вспышки гнева не осталось и следа.
- Семь.
- Хорошая цифра. А что ты сделаешь, если выиграешь 100 миллионов?
Игорь смотрел спокойно, не торопя с ответом.
Я вспомнила, как мы ехали к нему в Кисловодск. Перед глазами бесконечной лентой разворачивалась дорога – пустая и готовая к представлению. Как сцена театра. По обочинам, как выстроенные декорации мелькали чахлые деревья, вспаханные под зиму поля, какие – то постройки. В водительском зеркале отражался весь салон маршрутки, и крупным планом, наши с Игорем лица. Я смотрела то в глубь лобового стекла, то в зазеркалье. Наблюдая движенье одного изображенья и статичность другого, наслаждаясь их иллюзорностью. Подумала: «А что я сделаю, если выиграю 100 миллионов?» Тут же, в новой плоскости появилось третье изображение воображаемой реальности.
Я увидела себя, сидящую растерянно, с трудом соображающую, каким состоянием владею. В голове обрывочные мысли: «Половину отдам Игорю. Два миллиона стоит квартира в Ставрополе… Два миллиона отдам бывшему мужу, он с новой женой шестой год мыкаются по квартирам. Ему, как военному давно уже должны дать квартиру, да всё никак… По десять миллионов отдам дочерям… нет, даже не им. Бывшему мужу, чтобы он позаботился о дочках, по квартире им купил, ну, ещё чего может… Но чтоб не разбаловать. Чтоб не сразу всё на блюдечке. У него получится. А что же делать с остальными деньгами? Слетать в космос? Объездить весь земной шар? Скупить картины Ван Гога и Ренуара? Господи! Какая малость. Вдруг, стало совершенно очевидно. Что даже 100 миллионов – просто бумажки, и даже их огромное количество не дадут мне ни любви, ни вкуса жизни, ни ясности цели. Обладания ими не даст задохнуться мне в объятиях Игоря, не уколет болью сердце и не переполнит силой от преодоления очередной обиды и всплеска эгоизма. Ледяная тоска заполнила всё внутри…
Резкий толчок вернул меня в происходящее. Водитель маршрутки включил радио. Приятный женский голос вещал: «10 ноября состоится розыгрыш русского лото. Впервые в истории России максимальный выигрыш составит 100 миллионов рублей. Его получит тот, кто угадает 6 из 45ти…»
На следующий день Игорю позвонила клиентка, договорилась с ним, что приедет на коррекцию татуажа в час дня. Как раз, за оставшиеся до её прихода пару часов, я успевала допаять фурнитуру. Напаивать тонкие, как волосок иглы и припаивать их к проволочной штанге мне нравилось всё больше и больше. Игорь был великолепным учителем, и его слова, что подготовка фурнитуры в татуаже – самое ответственное дело – лили бальзам мне на душу. Паять я умела. Когда пришла клиентка – девушка, лет 25ти, и улеглась на залитую ярким светом прожектора кушетку, я очередной раз восхитилась ювелирной тонкостью работы Игоря. У девушки была сделана тонкая подводка на глазах и розовые губы, не отличающиеся от естественных. Я старательно исполняла роль ученицы. Игорь с удовольствием поддерживал эту версию, впервые назвав меня официально полным именем.