— Так вот почему он приехал посреди ночи…
— Да. Перед тем, как подняться в квартиру, Паша мне набрал и пообещал отзвониться, как только с тобой поговорит. Но прошло пять, десять минут, а звонка не было. Когда стал звонить сам, номер охранника оказался недоступен. Нужно было срочно что-то делать, но ехать оставалось долго. Я пытался связаться с нашей службой безопасности, но ничего не вышло.
— Как удалось выяснить, ваш сотовый оказался в черном списке службы охраны, — вмешался Юрий Алексеевич, — точно не знаем как, но Егору удалось заблокировать ваши вызовы.
— Да, и тогда я снова стал звонить Кириллу Андреевичу, а глупый старик не стал идти за помощью и сам пошел к Яне.
— Вы также звонили в полицию, — напомнил адвокат.
— Да, но мой вызов не приняли. Дежурному показалось, что у меня недостаточно поводов для беспокойства. Стало ясно, что рассчитывать могу только на себя. Моя ошибка в том, что, приехав домой, я сразу помчался в квартиру. Я должен был взять с собой кого-то из охраны, но тогда не мог думать, — Алекс перевел дыхание и прикрыл глаза, — дверь была открыта. Я влетел в спальню и увидел этого ублюдка на Яне. На моей Яне! Она была вся в крови, и первой мыслью было, что я не успел. Не знаю, что бы со мной случилось, если бы он убил тебя…
— Про пистолет Яны вы не знали? — поинтересовался Юрий Алексеевич.
— Откуда? Я не подозревал, что моя девочка умеет стрелять.
— Как вышло, что вы выстрелили в Егора, еще и три раза?
— Этот ублюдок пришел в себя, и у нас завязалась потасовка. Он хотел вырвать у меня оружие, но я его оттолкнул. Юрий Алексеевич, я не убийца! Никогда бы не подумал, что выстрелю в человека… Я направил на Егора пистолет, а он стал подначивать, но я видел, что он потянулся за ножом.
— И тогда вы выстрелили?
— Да. Трижды. И, знаете, я не жалею. Ни грамма не жалею, после того, что он сделал с Яной.
— Ясно, — сухо ответил адвокат и сделал глоток воды, — вы сразу вызвали полицию?
— Да. И скорую, и полицию. Но я не думал, что меня арестуют, ведь я защищал Яну, а вышло так. Она лежала в больнице, а меня даже не пустили ее навестить.
— Александр, успокойтесь, пожалуйста, — мужчина протянул Алексу бутылку воды, и тот сделал несколько больших глотков.
— Черт… Простите, буду держать себя в руках, — глубоко вздохнув, решительно сказал Алекс, — Юрий Алексеевич, а ведь Яна не впускала в квартиру Егора. Ни я, ни она не понимаем, как этот человек проник в наш дом.
— Что касается самого здания, то Егор проник обманом. Уже неделю он обхаживал вашу соседку Веронику Ярцеву.
— Нику? — удивилась я.
— Да. Как сообщил Кирилл Андреевич, Вероника часто приглашала к себе сомнительных мужчин, в этот раз ее гостем был Егор.
— Он ей ничего не сделал? Как она? — не на шутку испугалась я.
— Нет, Ян, с Никой все в порядке. Она уже дала показания и даже навещала меня, — горько усмехнулся Алекс, — и тебя проведать хотела, но я запретил тебя тревожить. Этот хмырь ее опоил и бросил пьяную.
— Верно, — подтвердил адвокат, — так что мы выяснили, как этот человек проник к вам в дом, но что до квартиры… Возможно, вы не заперли дверь? — предположил он и пристально взглянул на меня.
— Нет. Я запирала. Точно знаю…
— Но следов взлома не было, если вы не открывали дверь преступнику и утверждаете, что запирали замок, тогда у него должен быть ключ. Я проверю его вещи по протоколу.
— Спасибо, — ответила я.
— Вы рано благодарите, Яна. К сожалению, буду вынужден вас расстроить, вы попали в очень нехорошую ситуацию, и, выслушав вас обоих, я понимаю, как непросто будет защищать господина Серебрянского.
— Как?! Но почему, ведь это была самозащита?! — воскликнула я, и почувствовала, как от резкого движения боль снова сдавила грудную клетку.
— Дело в том, Яна, что наша судебная система носит преимущественно обвинительный характер. Александра будут судить в любом случае, и в первую очередь нужно, чтобы он шел по статье сто восемь — превышение допустимой нормы самообороны, потому что в противном случае обвинение будет по сто пятой — убийство.
— Но как можно сомневаться в самообороне? И где нормы, которые я превысил?! — возмутился мой мужчина. Напрягшись всем телом, он навалился на стол и сурово посмотрел на адвоката.
— По закону вы должны были защищаться таким же оружием, как Егор. У него был нож, у вас же — пистолет. Кроме этого, на вас не осталось видимых следов борьбы.
— Какой бред! — не выдержала я, — то есть, чтобы не попасть под суд, Алексу нужно было хвататься за нож или позволить Егору себя ранить?
— Как бы абсурдно это ни звучало, но именно так, — вздохнул адвокат, — в любом случае, нам нужно сейчас добиться сто восьмой статьи.
— Хорошо, давайте я все расскажу, и тогда…
— И тогда под суд пойдете вы, ваша подруга со своим дядей и Александр по нескольким статьям, кроме сто пятой, — перебил меня Юрий Алексеевич и строго посмотрел на нас с Алексом поверх своих очков, — Яна, вы слышали себя со стороны? Правда грозит вам обвинением в подделке документов со всеми вытекающими, оформлении оружия на чужое имя, подкупе должностных лиц, в конце концов. За одну только подделку экспертного заключения по пожару Серебрянскому грозит наказание!
— Что же нам делать? — процедил Алекс, понимая всю сложность положения, в которое мы попали.
— Для начала вам нужно решить, что вы хотите в первую очередь: наказать Абрамова или избежать тюрьмы.
— Нам нужно, чтобы Алекс остался на свободе, — ответила я за нас обоих.
— Раз так, тогда вам придется много врать, — откинувшись на спинку стула, сказал Юрий Алексеевич, — с этого момента свобода Александра будет зависеть от того, насколько правдоподобно вы сыграете свои роли.