— Стоят эти слова чего-нибудь или нет?
Если заглянуть — как сделали это я и Риа — в ту пропасть, от которой наши правители так основательно отвернулись, можно увидеть в ней миллионы голодающих среди издевательского переизбытка всяких благ, можно услышать жалобный вопрос миллионов измученных матерей:
— Почему нашим детям нечего есть?
Правда, надо сказать, что очень мало детей умирают просто от голода; нам лично таких вообще не приходилось видеть. Правда, ходят слухи о возвращении так называемой просперити. И все-таки множество матерей отказывает себе в еде, чтобы уберечь детей от скрытого голода, который, может быть, не так демонстративен, но в тысячу раз злее простого, открытого голода. Им приходится наблюдать медленную, но верную подготовку своих детей к смерти, которая, притаившись, ждет только случая, чтобы наброситься на этих юнцов, ослабленных скрытым голодом. Но вот что утешительно, — для того, кто верит в это, как я, — что если просветить народ, он уж сам найдет свою дорогу… А теперь вообразите себе:
Если бы все эти трагедии происходили не при закрытом занавесе, как теперь — келейно, разбросанно, ни для кого незаметно…
Если бы дома бедняков, где таится этот странный медленный голод, были радиофицированы, и мы все, через громкоговорители, могли слышать писк изнуренных голодом младенцев, умирающих от туберкулезного менингита, и кашель малюток, задыхающихся от пневмонии…
И если бы магический глаз икс-лучей, с помощью новейшей телевизорной установки, дал нам возможность заглянуть в эти дома скорби — как у миссис Тэйлор, например, — где дети представляют собой сплошной комок нервов, а другие тупы, малоподвижны, ужасающе покорны, неспособны не только шалить, но даже играть, третьи — старенькие карлики, кажущиеся пятилетками, когда им уже по десять лет, и все это благодаря скрытому голоду…
Если бы та же телевизорная установка обладала пророческими свойствами и могла нам показать маленьких девочек, для которых скрытый голод медленно готовит страшную участь, внезапно постигающую их в момент наступления материнства…
И если, в противовес этому тяжелому, невыносимому зрелищу голодного горя, или непосредственно после него, мы пригласили бы весь народ в какое-нибудь сверхкино посмотреть фильм о простом и верном способе питания детей, который не только предохраняет их от болезней, но превращает в детей нового образца — крепких, веселых, пышащих здоровьем…
И если все наши граждане, посмотрев эту кинокартину нового, сильного, прекрасного детства, вспомнят, что миллионы фермеров, чудесные достижения в области агробиологии и техники пищевой индустрии, — все это имеется в избытке, чтобы приготовить гигантский стол, способный накормить упятеренное количество американских детей…
Тогда наш народ получит, наконец, необходимое ему просвещение, и, после того, как мы укажем ему пальцем на подлинных виновников, — кто посмеет ответить нет на вопрос:
— Должны ли дети есть?
Вот почему я так бодро настроен в это утро: луч света начинает проглядывать во тьме. Никогда еще не было такого удобного случая развернуть новую массовую науку, всенародную борьбу за здоровье. Пришло время, когда мы все можем включиться в эту борьбу, чтобы ликвидировать, наконец, проклятую «бесспорную» нуждаемость наших детей в сносном питании. Но надо запастись мужеством. Боюсь, что многим придется умереть за это дело. Нам придется столкнуться с чудовищными фактами, смотреть им прямо в лицо, и иной раз покажется, что легче умереть. Мы будем пробиваться сквозь дымовую завесу преуменьшения ужасов детского голодания. («А вы видели умирающего от голода ребенка?!») Нам придется воевать против самодовольства наших друзей, которые считают себя устроенными, поскольку их собственные дети сыты. («Из-за чего подымать всю эту кутерьму и печалиться о том, живут ли чужие дети или умирают?»)
Но все же я вижу и чувствую какую-то перемену. До того, как денежный кризис последних четырех лет обнаружил с очевидностью истощение миллионов детей на наших улицах, это полуголодание считалось не вполне приличной темой для разговора. Но теперь становится все труднее не замечать эту драму нищеты, которая разыгралась благодаря нашему неумению или нежеланию справедливо распределить наши несметные богатства. Для многих и многих людей этот скверный, если не сказать бесстыдный, парадокс делается уже невыносимым.