— Не дури, девка, — зашептал мне на ухо конюх. — Чаво испужалась? Не съест тя Господин, голод у него другого свойства. И ладно, если б рожа у него была крива, борода ниже колен свисала, в карманах, окромя дыр, ничавошеньки с роду не водилось, али из лихих людей, босоты какой, ворья, душегубцев и прочих охальников. А коли такое дело, чаво те не так: молодой, красивый, богатый, щедрый, из благородных. Поди поищи еще такого полюбовника. Да не трясись, не трясись! Месье Ренард сильничать не будет. Ты, ежели совсем не хочешь, скажи, мол, жених у меня есть, люблю его до смерти. Оно, конечно, господам все равно, но месье Ренард — человек добрый, понимающий.
С этими словами Хромой Жан ободряюще похлопал меня по плечу и прошествовал своей неровной походкой к воротам. Скрипнули тяжелые деревянные двери, отгораживая нас от внешнего мира.
— Неужели я так страшен? — тут же раздался голос прямо у меня за спиной.
Я резко отпрянула и рывком обернулась. Ренард стоял непозволительно близко и упорно отказывался замечать мои попытки соблюсти приличия: стоило мне сделать шажок назад, он тут же подавался вперёд. Где-то на задворках сознания билась в конвульсиях логика, из последних сил стараясь донести до своей хозяйки, что конюшня не бесконечна и что рано или поздно я упрусь в стену. Так и случилось. И ладно бы я пятилась к двери, так нет же, я отступала к стене напротив стойл, где Жан сгребал сено, и закономерно повалилась в стог. В ситуации был всего один положительный момент: мне повезло упасть на свежее сено, ещё хранящее дурманящий запах летнего поля.
Слава Богу, месье Ренард решил не брать с меня пример, хотя бы не сразу. Мужчина, возвышающийся надо мной, удивленно заломил бровь и скептически уточнил, окидывая меня красноречивым взглядом:
— Это предложение?
Плечи предательски дернулись, но лицо так и не вспыхнуло. Я решила не подниматься из стога, так как я оказалась бы практически прижата к Ренарду, а он, судя по всему, не собирался соблюдать дистанцию. Поэтому я постаралась принять более-менее приличную позу и все же попыталась призвать Господина к порядку:
— Месье Ренард, не могли бы вы не нарушать мое личное пространство и несколько увеличить расстояние между нами.
Удивленная бровь вывихнулась повторно, но мужчина все-таки отступил и протянул мне руку. Я охотно воспользовалась предложенной помощью. Меня не стали прижимать к себе, и я, в свою очередь, не стала больше убегать.
Месье Ренард не спешил начинать разговор. Он молча мерил меня сосредоточенным взглядом, а его пронзительно синие глаза, казалось, пытались заглянуть прямо в душу.
— Ты вчера так стремительно убежала, — наконец начал Господин. — Я хотел бы знать почему.
— Сударь, вы позволили себе выйти за рамки приличия, — как можно спокойнее отвечала я. — Признаю, я не знала, как отказать вам, поэтому выбрала безмолвный путь отступления.
Ренард снова надолго замолчал, все так же не спуская с меня проницательных глаз. Боже, он что, насквозь проглядеть меня хочет? Видимо, на этот раз первой придется заговорить мне.
— Месье, если вы узнали все, что хотели, может, вы позволите мне удалиться?
— Да нет, Габриэлла, — задумчиво протянул Ренард, — вопросов у меня к тебе все больше и больше.
Что? Каких ещё вопросов? Что ему надо от меня? И почему он тогда не спешит их задавать?
Вместо вопроса последовало предложение:
— Сегодня чудесная погода. Лучшего времени для того, чтобы провести утро на свежем воздухе, вообразить нельзя, и я как раз ищу компанию для конной прогулки.
Вообще-то сегодня у меня планировалась уборка, да и воспоминания о вчерашнем вечере призывали к осторожности. Но, наверное, я сама хотела прогуляться, или моя любовь к лошадям была сильнее здравого смысла, или действительно какой-то необыкновенный дурман стоял в воздухе и вскружил мне голову… Я благосклонно улыбнулась и, сделав книксен, практически пропела:
— Я с удовольствием составлю вам компанию, месье.
Пронзительные синие глаза хитро прищурились, и Ренард, удовлетворенно кивнув каким-то своим мыслям, взял меня под локоток и подвел к молодому белоснежному коню в серых яблоках.
— Вихрь — самый послушный из моих лошадей, — заметил Господин, лично седлая для меня жеребца. — Жан говорил, ты всегда выбираешь его, когда иногда ездишь верхом.
Это была правда, ласковый покладистый конь мне очень нравился. Он мог мчаться, как вихрь, но подчинялся любому движению наездника, чутко прислушиваясь к малейшим намекам. Не чета жеребцу Ренарда, горячему и нетерпеливому, с гордой кличкой Герцог. Взглянув на то, как этот скакун нетерпеливо пляшет в стойле и дергает головой, словно желая освободиться от поводьев, подумала, что ни за что бы не удержалась в седле. Впрочем, следовало ожидать, что Ренард уверенно правит конем.