— На парковке у Данфорда. Хант считает, что стартер барахлит.
Мама кладёт свою потёртую кожаную сумку на столешницу и упирается руками в поясницу, которая болит у неё с тех пор, как они попали с папой в аварию на мотоцикле ещё до нашего рождения. Мама побывала в больнице, а мотоцикл отправился в салон Гэри, где, наверное, до сих пор ржавеет среди колымаг. Сейчас трудно представить двадцатилетнюю маму, крепко прижимающуюся к папе на крутом повороте. Когда мама возвращается с работы, она всегда выглядит обессиленной и бледной, как будто это не она, а её старая фотография, которая выцвела на солнце.
Я слышу, как на улице заводится машина.
— Он уезжает? Даже не пригласила его на ужин?
Мама открывает рот, а я говорю:
— Сейчас позову. — Под дождём сбегаю по ступеням и размахиваю руками в воздухе. — Эй!
Хант пытается отказаться, но я этого не позволяю: затаскиваю его в дом и ставлю к столу ещё один стул. На голову Ханта надета пыльная оранжевая кепка фирмы Husqvarna. Он снимает и сжимает её в руках, наблюдая за мамой. От дождя у него тёмные пятна на рубашке с коротким рукавом, капельки воды поблёскивают на его волосатых руках.
— Придётся немного подождать. Надеюсь, ты не возражаешь. — Мама вытирает руки о свои джинсы и выглядит как никогда растерянной. — Не уверена, что у нас есть...
— Сейчас и посмотрим. — Мэгс открывает холодильник. — Кукурузные початки? Дарси, иди возьми несколько. Нелл, сделай бургеры. Они у тебя хорошо получаются.
В этом году кукуруза выросла небольшой, и когда я снимаю с неё шелуху, вытаскиваю из початка несколько древесных жуков. Никто этого не заметит в отваренном виде. Мы с девчонками разделяем обязанности, пока Либби заваривает кофе и кидает в него кубики льда не сводя глаз с Ханта сквозь пар.
Бывало, что мама готовила Ханту еду у нас дома, но сегодня он впервые остался у нас на ужин. Кажется, что ему немного некомфортно сидеть за столом со сложенными на виниловую сервировочную салфетку руками. Может быть, это из-за того, что стул слишком низок для него. Я включаю радио, и начинаются новости, но вспомнив про Рианону, сразу выключаю приёмник. Не хочу, чтобы о ней говорили за столом.
Мясо шипит на сковороде. Мама наполняет кружку для себя и Ханта и прочищает горло.
— Наверное, нужно позвонить Гэри.
Хант согласно кивает.
— Чтобы избежать толкотни.
Мама смеётся, ведь все знают, что обычно Гэри просиживает около своего офиса на стуле с тростниковой сидушкой, потягивая из бутылки содовую, и болтает со своим механиком. И благодаря способности Ханта смешить маму, её щеки розовеют, и выражение лица приобретает счастливый вид.
— Пока не починят Субару, вы будете ездить вместе? — Губы Либби растягиваются в холодной улыбке. — Удобно.
Я ставлю на стол кетчуп и горчицу с такой силой, что салфетница подпрыгивает. Либби спрашивает у Ханта:
— Ты когда-нибудь подсчитывал, сколько стоит покрасить дом?
— Да, — он замолкает на мгновение. — Слишком много. Лучше я сам покрашу.
— Когда?
— Если хочешь, могу на следующей неделе.
— Хочу.
Её губы язвительно выгибаются в подобии улыбки. Я представляю, как ударяю её кулаком по лицу так сильно, что она откидывается назад на стуле, а её очки падают в маслёнку. Непонятно, где бы она жила, если бы не Хант и мама. Либби может позволить себе снимать трейлер с двумя спальнями на аптечную зарплату только с денежной помощью мамы и урезкой арендной платы от Ханта. На секунду наши глаза встречаются, и мне кажется, что Хант прочитал мои мысли, потому что он держит кружку на уровне своих губ, скрывая их таким образом.
— Либ, торопиться-то некуда, — мама хмурится, и между её бровями снова появляется складка в форме буквы V. — Это всего лишь краска. Он начнёт ремонт, когда посчитает необходимым. — Она отворачивается от Либби, когда Мэгс ставит на стол еду. — Вас отпустили сегодня пораньше?
Мы киваем. Нелл говорит:
— Приехали полицейские, — заметив наш с Мэгс взгляд, она широко распахивает глаза. — Ну... да, приезжали.
— Что они хотели?
Нелл бросает взгляд на нас и выпаливает:
— Они разговаривали с Вордвелами. Миссис Вордвел сказала: «О, Господи». — Она поджимает губы, но остальную фразу выплевывает, как кислую конфету. — Они и в лесу ещё ходили.
В этот момент можно даже услышать, как падает крупинка соли. Мама поворачивается ко мне.
— С тобой говорили?
Я была единственной из сборщиков голубики, кого допрашивали дважды, потому что не поверили с первого раза. Я отрицательно качаю головой.