Я единственная из выпускного класса, кто едет домой на автобусе. Как унизительно. Нелл так и не появилась, наверное, Либби приехала за ней и отвезла прямиком домой.
В доме тихо: я бросаю рюкзак на пол, а почту — на стол. Пузатый счёт за больницу ещё не пришел, но ждать его осталось недолго. Мама ещё на работе, а Мэгс поехала устраиваться на работу официанткой. Если бы она разговаривала со мной, то я бы и мне попросила заявление взять.
Я захожу в комнату Мэгс, усаживаюсь на кровать и кладу на колени ноутбук. Пялюсь на экран. Как же давно я не хотела общаться с Рианоной. Я удалила и убрала её из друзей с каждого своего аккаунта.
Кроме папки с отправленными сообщениями. Никогда её не чистила. Я пролистываю каждое отправленное мной письмо. Два года назад, в начале октября, я много чего написала Рианоне Фосс. Открываю первое попавшееся письмо, игнорируя его содержание. Я прекрасно помню, о чём мы болтали: о красавцах-выпускниках, в которых думали, что влюбились.
Я пристально смотрю на пустое письмо. «Ты жива? Ты когда-нибудь это прочитаешь?» Искусственно начинать с вопроса: «Как дела?» — ведь мне давно уже наплевать. Может быть, она вообще не пользуется этим аккаунтом — в таком случае, письмо сразу же придёт обратно. А если и получит, то вряд ли ответит. Так что терять мне нечего.
Впервые я пытаюсь встать на место Рианоны. Куда бы она направилась, будучи подавленной, разбитой и желающей убраться подальше отсюда? В лагерь «Мекви», но беглецам там не спрятаться. Может её приютили друзья оттуда? Конечно, если она общалась с кем-то. Возможно, у кто-то из лагеря постарше снимает жилье, так что Рианона могла бы перекантоваться там на диване и держать всё в секрете. Возможно, именно этот человек приехал за Рианоной той ночью и увез из Сасаноа.
Печатаю: Ты уехала из-за него?
Курсор мигает. Я отправляю письмо.
Ужин просто невыносимый. Все молчат, Либби и Нелл даже не приходят. Я всё прекрасно поняла. Больше Нелл нельзя со мной дружить.
Я замахиваюсь ножом на свою еду. Кран подтекает. Ещё одна работенка для Ханта, но поблизости нет ворчливой Либби. Он покрасил дом почти полностью, остался небольшой кусочек под крышей. Я скучаю по Ханту. Я хочу расспросить Мэгс про рестораны: где принимают на работу, где дают лучшие чаевые — но даже не начинаю, потому что выражение её лица идеально подходит для скульптуры на горе Рашмор.
У мамы болит голова, да и цвет лица у неё неважный. Она чуть-чуть поела, выпила кофе и аспирин и выкурила сигарету. Когда я встаю и наполняю раковину водой, чтобы помыть посуду, она говорит:
— Дарси... — Я резко оборачиваюсь. Она окидывает меня быстрым взглядом, который задерживается на гипсе, и сразу же убегает в сторону. Пепел с сигареты летит в пепельницу. — Оставь.
Я застываю на месте, рывком закрываю кран и поднимаюсь на второй этаж, не обращая внимания на фотографию папы и маленькой блондинки в его руках, которую я с трудом вспоминаю.
Они убираются на кухне и притворяются, что я канула в небытие. Я забираю ноутбук Мэгс в свою комнату, по большей части для того, чтобы позлить её. Хочешь его обратно — приди и забери.
Но нет... Спустя два дня ноутбук всё ещё в моей комнате. В половину восьмого я дремлю, свернувшись калачиком на кровати, потому что больше мне нечем заняться.
Меня вытягивает из сна звук оповещения на ноутбуке.
Чёрт возьми.
От письма так и веет смелостью. От Рианоны Фосс, без темы. Кажется, что меня ударили под дых: дыхание сперло, глаза навыкате — и я не могу отвести взгляд от экрана. Мне страшно от того, что она могла написать спустя столько времени, после всего случившегося. Мне страшно от того, что же будет дальше.
Щёлкаю два раза по письму. Никаких слов. Только ссылка.
Передо мной открывается страница на сайте, посвящённому поэзии. Свободный стих «Назначения печали» написан Мэри Оливер.
Я прижимаю пальцы к губам, ведь её слова полностью завладели мной. В них я узнаю себя. Я вспоминаю ночь, когда парни ожидали нас в машине. Я вспоминаю Нелл, Мэгс и прошедшее лето. И под пеленой воспоминаний, как подземное течение, бежит Брэд Эллис.