– Да… Ванда, боже, я тоже слышу! Это не Фрэнк, боже, это не Фрэнк, он не стал бы так красться!
– Тише! Путь вниз отрезан… Осталось попытаться через окно. В этой комнате окно не открывается, верно?
– Да, Кайл в детстве лунатил, и с тех пор…
– Ясно. Значит – Ванда, берите Амелию и бегите туда, где есть открывающееся окно. Сигайте вниз, поверьте, лучше пару костей сломать, чем…
– О боже, ты хочешь сказать, это он?!
– Миссис Коубел, вы страхуйте. Встанете в коридоре, прижавшись к стенке, я пока продвинусь к лестнице, чтобы посмотреть, что там. Если что – я его задержу.
– Нет, Сисси, не сходи с ума, это опасно! Побежали все вместе!
– Кто-то должен его задержать, чтобы дать вам уйти!
– Пусть это буду я! Ты ребёнок, ты должна бежать в первую очередь.
– Ванда, при всём уважении – я чемпион школы по спорту, я реально сильнее вас, и вот именно потому, что я ребёнок, я и быстрее, и незаметнее. Спасайте свою подопечную, вы за неё отвечаете, в конце концов! Хватит препираться, он уже близко!
Джосси казалось, что она видит кошмарный сон. Как в кошмарном сне, было темно – она не зажгла свет, когда вошла, а теперь боялась. Как в кошмарном сне, каждый шорох и звук мог означать беду. Там, в её спальне, Амелия и Ванда сражались с окном, вот, слышно, открыли его, вот выбираются на козырёк над входом – с него прыгать уже не так страшно… Темнота поглотила отважную Сисси, там, в темноте, она с абсурдной смелостью крадётся навстречу вероятной смерти. И самое горькое – и слёзы жгучего стыда и раскаянья текут по щекам – теперь она понимает, теперь как нельзя лучше видит, что едва не оклеветала невиновную. Там, в темноте, шумно дышит и крадётся к ней убийца с киркой. Это не Амелия. Это, чёрт возьми, никак не Амелия.
К чёрту всё, пусть она не сможет спасти Сисси, но она спасёт себя! Она мать двоих детей, она любимая жена своего мужа, надо думать об этом! Душа в горле отчаянный визг, она бросилась в свою спальню… Удар настиг её на пороге.
– Ванда! Сисси! Где Джосси? Что, чёрт возьми, произошло?
Встревоженное лицо Фрэнка – он ещё не понимает, не хочет верить, что произошло. Он примчался, услышав звон разбитого стекла – это высадила окно Амелииной комнаты Сисси, в отчаянном прыжке спасая свою жизнь. Она упала в каких-то двух метрах от них, израненная, окровавленная. А Джосси… Джосси осталась в доме. И боже, до конца дней теперь не забыть Ванде этот чёрный силуэт в окне. В том окне, из которого недавно выпрыгнули они с Амелией. Так вот, как выглядит он, оживший кошмар…
– Тётя Сара! Вы-то что здесь делаете?
– Я приехала к Кристине, меня вызвали… Что случилось, Сисси, боже! Вы попали в аварию?
– Можно и так сказать, тётя Сара. Что такое с Кристиной? Что-нибудь серьёзное?
– Пока неизвестно, я жду… Ты отцу уже сообщила?
– Конечно, тётя Сара, мы сообщили ему сразу, как только… Не волнуйтесь, всё хорошо, врач только что осмотрел меня, вправил вывих, а царапины… заживут они, куда денутся.
– Ничего себе – царапины… Боже, и я не могу дозвониться до Ноя, и Аксель не отвечает тоже, да что же это такое…
– Дядя Аксель занят, уж это вы мне поверьте, они с папой сейчас как раз… там… А за Ноя уж точно не волнуйтесь, он на тренировке, телефон отложил, ну как всегда. Я тоже в такое время не могу ему дозвониться, а потом он сам перезванивает. Сейчас он наверняка уже дома, спит без задних ног.
Подошли Ванда с Амелией, обе украшенные синяками и пластырями, Сара вымученно улыбнулась. Тревога скребла и скребла, и ещё тошнее было от того, что она не могла определить источника, средоточия этой тревоги.
========== 13 февраля ==========
– Итого – дурдом набирает обороты. Теперь у нас два женских трупа, с интервалом аж в 4 часа. С соответственно модифицированной надписью. «Ты плохая мать»… Будь я проклят, если хоть что-нибудь понимаю.
– Ну, почему Люси Уиллер плохая мать – даже объяснять не надо, да… На голубом глазу пыталась мне тут доказывать, что наркоту её сыночку проклятый убийца подложил, а то и мы сами, чтобы оболгать бедного мальчика… Плевать, что на пакете его отпечатки, отпечатки, видимо, тоже мы приделали… Последний её перл – попытки обвинить во всём Амелию Уайт. Не, ну не то чтоб она совершенно прямо не могла… Я даже сам, грешным делом, немного её подозревал. Всё-таки псих, со счетов сбрасывать не стоит… Но вот саму Люси Уиллер не убивала точно – она в то время была с Сисси и Вандой в больнице, это железно. Как, логично, не убивала она и Джоселин Коубел.
– Уиллер… сперва сын, теперь мать… Боюсь, если наш чёрный судия решил продолжить логический ряд и взялся карать родителей преступников – нам стоит выставить охрану у дома Тайлеров. Но Джоселин Коубел… Её старшему 15, и пока ни в чём дурном он замечен не был. Ломается к чёрту вся гипотеза… И ломается к чёрту вообще всё, что мы наработали. Придётся выпускать наших подозреваемых, вот теперь у них алиби железное, железнейшее. А мы опять у нуля. Мы что-то просмотрели, чёрт возьми, какую-то мелкую, но важную деталь. Дьявол побери, неужели это всё же Ханнигер, скажите мне, что это не так, разбудите меня!
– Он едва не убил мою дочь. Аксель, я только об этом и могу думать – он чуть не убил мою дочь. Я всю жизнь молил бога об одном – чтоб моя дочь не столкнулась больше никогда с таким кошмаром, чёрт возьми, почему бог не слышит моих молитв?
– Да, чувак, это ты клёво придумал – с костюмом…
– А то! Какая ж вечеринка без Гарри Уордена? Идея не совсем моя, правда… Но чо, дёшево и сердито… Ну, не совсем дёшево, всё-таки чуть не обосрались в этой шахте, грешным делом… Но дело того стоило, уверен. Намешаем ему как следует в пиво, как вырубится – переоденем… измажем как следует, кирку эту в руку вложим… Накса всё равно давно пора в расход пускать, толку с него никакого, того гляди, подведёт под монастырь… Вот и убьём двух зайцев. Как очнётся – скажем, так и так, замкнуло тебя, чувак… Теперь хошь не хошь, а либо мы помогаем тебе прятать труп и покрываем, либо…
– А настоящий убийца…
– Ой, да хрен с ним, разберёмся по ходу вальса, ладно? Какая нам вообще разница, нам шерифёнка обработать, остальное как-нибудь образуется…
– Мама, каким он был, отец?
Их никто не может слышать. Маленькая кафешка в больнице в этот час пуста, два дымящихся стаканчика кофе на столе. Амелии, конечно, совсем не холодно, но она греет пальцы о стакан. О стакан дочери, сплетая свои пальцы с её.
– Сперва, конечно, мне было ужасно страшно. Но страх нельзя испытывать долго, думаю, это ты даже читала… Человеческая психика просто не выдерживает, и начинает себя защищать… Наступает безразличие, привычка, или что-то ещё… Когда ты видишь смерть, вот так близко, и когда лишь какой-то миг отделяет тебя от неё… От смерти мучительной, ужасной… Становится важно только одно – ты избежала этой смерти…
13 лет назад
Мили Уайт глупой блондинкой, в общем-то, не была. Просто потому, хотя бы, что была чернокожей. Но можно было сказать, что все 16 лет жизнь её была совершенно обыкновенной и жила она, не напрягаясь. Средняя семья – отец, мать, брат, она. Отец автомеханик, брат собирается ему помогать, мать работает санитаркой в больнице. В школе всё тоже… Ну, средне. Ну, как у всех. Уроки, оценки, подружки, завистницы. Мальчишки, которые не прочь с ней замутить, мальчишки, с которыми не прочь замутить она. И как у всех, это редко одни и те же мальчишки. И лучшая подруга, болтушка Санди Гордон, с которой они часто ночевали друг у друга, смотрели глупые комедии и ужастики для отдыха мозгов и сплетничали ночи напролёт.
И вот теперь она думала – а если бы в этот вечер она не пошла к Санди, осталась дома, как просила её мать – будто чувствовала… или если бы она хотя бы не выходила из комнаты, не спустилась, услышав сквозь сон грохот и, вроде бы, крики, в гостиную, а забилась под кровать или в шкаф и сидела тихо, как мышка, или вообще выбралась через окно и бежала без оглядки… Может быть, тогда её жизнь и дальше, за исключением минут ужаса и скорби за чужие жизни, была благословенно обычной?