Он не раз задавался вопросом: почему все эти люди так добры к нему, мало известному им человеку, который не может ничем отплатить за их любезность? И вот однажды сидевшая с ним в ложе миссис Олдэн разъяснила ему, что кто-то же должен восхищаться затеями этих дам, иначе перед кем же им хвастать?
— Вам здесь все кажется необычным, все для вас ново,— сказала она,— ваша милая непосредственность действует освежающе, и этим дамам начинает казаться, что, пожалуй, это все не так уж утомительно и скучно! Например, представьте себе, одна из дам купила прекрасную картину; ей сказали, что она прекрасна, но сама-то она ничего в живописи не смыслит; она только знает, что заплатила за нее сто тысяч долларов. И вот являетесь вы и видите, что это действительно великое произведение искусства; подумайте сами, как ей это должно быть приятно.
— Оливер постоянно твердит мне, что выражать свое восхищение — признак дурного тона,— смеясь, возразил Монтэгю.
— Ах, вот что! Смотрите, как бы ваш братец вас не испортил. У нас и так хватает этих «пресыщенных» людей. Будьте хоть вы самим собой.
Он поблагодарил за комплимент, но тут же добавил:
— Боюсь, что я наскучу им всем, как только от и ко мне привыкнут.
— Вы найдете и место для себя и людей по душе, которые будут к вам расположены,— сказала миссис Олдэн. И стала объяснять, что теперь он имеет возможность знакомиться с различными «кругами» общества, самых разнообразных вкусов и направлений. Общество последнее время раскололось на такие «круги», или «слои», и все они относятся друг к другу либо с завистью, либо с презрением. Но поскольку эти «круги» отчасти соприкасаются друг с другом, он сможет познакомиться здесь со многими людьми, которые не только никогда не встречаются, по даже и не подозревают о существовании друг друга.
Миссис Олдэн постаралась дать ему представление о различиях между этими «кругами» общества, начиная с самых фешенебельных и до так называемых «желтых», граничащих с кругом богачей сомнительной репутации; этими последними столица буквально наводнена. Сюда входят спортсмены, работники театров и политические деятели (некоторые из них очень богаты), а эти последние в свою очередь тесно граничат с уголовным элементом и полусветом, где люди очень быстро, становятся богачами. Надо будет как-нибудь попросить брата, сказала миссис Олдэн, чтобы он рассказал подробней об этих людях. Он сам некогда занимался политической деятельностью, и у него своя конюшня скаковых лошадей.
Миссис Олдэн стала рассказывать о чуть приметных, тончайших различиях в условностях, существующих между разными кругами общества. Например, вопрос о курящих женщинах. Теперь курят все женщины, но одни курят только дома, в обществе приятельниц, другие прячутся для этого куда-нибудь в укромный уголок, а третьи курят и у себя в столовой и повсюду, наравне с мужчинами. Но все они сходятся в одном: никто никогда не курит на глазах у «публики», то есть там, где их могут увидать люди не их круга. Во всяком случае, таково было до сих пор общее для всех негласное правило, хотя 'некоторые уже отваживались его нарушать.
Правила такого рода весьма суровы, но они зависят исключительно от условностей и не имеют ничего общего с вопросами этики. Миссис Олдэн со всей свойственной ей прямотой так и сказала. Женщина, замужняя или незамужняя, может путешествовать с мужчиной по всей Европе, и об этом все могут знать, лишь бы она это проделывала не в Америке. Одна молодая женщина поразительной красоты, с которой Монтэгю, вероятно, еще познакомится, на каждом званом обеде неизменно напивается до такого состояния, что не может добраться до своего экипажа без помощи лакея. В самых фешенебельных кругах общества, где она вращается, к этому относятся как к милой шутке. Подобные неприятные истории решительно никого не тревожат, пока не выйдут за границы своего круга, то есть пока не возбудят скандального процесса в суде и не попадут в газеты.
У миссис Олдэн была кузина (которую, кстати сказать, она терпеть не могла); разведясь с мужем, она тут же вышла замуж за своего любовника и за это была изгнана из общества. Когда однажды эта дама появилась на каком-то вечере, все пятьдесят светских дам, присутствовавших на нем, немедленно поднялись и покинули комнату! Она сколько угодно могла жить со своим любовником и до и после развода, и все знали бы это, и никого бы это не беспокоило; но строгие правила светских условностей требовали, чтобы она не вступала в новый брак раньше чем через год после развода.