Л. А. Однако есть разница между художественным произведением, вообще и в принципе передающим «политизированность» современного сознания, и произведением, непосредственно и точно сконцентрированным на исследовании современных политических структур? Предметнее говоря, ты, как автор «Альтернативы» и «Позиции», чувствуешь ли жанровое родство с романом А. Маковского «Победа», где политическая реальность точно так же является жанрообразующим и базисным элементом?
Ю. С. Не чувствую родства. Мне интересна в романе «Победа», скажем так, установка на технологию правды: внимательное реконструирование подробностей исторического события, Потсдамского совещания глав правительств. Я считаю, что эта реконструкция решает задачу сильнее, чем прямые эмоциональные оценки, вложенные в уста того или иного вымышленного героя. Эмоции мешают анализу. Политический роман не нуждается в педалировании чувств, он должен быть суховат, говорить в нем должны факты. Если ты сочтешь это жанровым признаком, я не буду спорить.
Л. А. Кого ты назвал бы еще из современных писателей, чья работа лежит в русле политического романа?
Ю. С. «Буранный полустанок» Айтматова. (Это я сказал тогда, в восемьдесят третьем. Нынче я добавил бы — и обязательно — «Плаху».) Мне очень важно постоянное стремление писателя подняться «над горизонтом», увидеть события с глобальной точки зрения: эта тенденция точно передает ситуацию современного человека, который чувствует, как «уменьшился» земной шар. Я назвал бы Алеся Адамовича, автора «Карателей». Колоссально важен опыт Льва Гинзбурга, автора «Бездны» и «Потусторонних встреч», — этот писатель поистине болел политическими проблемами, отсюда и художественная убедительность его работ. Но опять-таки: почему мы ищем узкие жанровые аналогии? Почему современный, пронизанный политическим сознанием мир должен быть исчерпан непременно в жанре романа? А поэты? Иван Драч, Олжас Сулейменов, Александр Межиров, Григорий Поженян, Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский.
Л. А. Прозаик Евгений Евтушенко?
Ю. С. Нет, поэт! Потому что именно поэт Евтушенко, с моей точки зрения, создал в современной литературе эффект непрерывного, живого, острого отклика на политическую ситуацию, и этот непрерывный отклик обозначил судьбу лирического героя. «Политический роман в стихах» Евтушенко куда убедительнее для меня, чем роман «Ягодные места».
Л. А. Валентин Распутин назвал этот роман агитационным. Тебе не кажется, что это определение перекликается с определением «политический роман»?
Ю. С. Не кажется. Мне не надо, чтобы меня «агитировали» за готовые истины, мне надо, чтобы вместе со мной автор искал истину, исследовал современность, откликался на вопросы, еще не имеющие решения. Здесь-то и лежит главный внутренний признак политического романа, а не в том, что «речь идет о политике». «Хождение по мукам», «Эмигранты» Алексея Толстого — замечательные образцы политического романа, а «Поджигатели» Н. Шпанова — образец отрицательный, потому что автору заранее известны ответы на те вопросы, которые он пытается ставить…
Прервем диалог Аннинского и Семенова, уточним — в свете дня нынешнего: так, может быть, все дело в качественном уровне письма? Может быть, всякая отлично написанная вещь с неизбежностью окажется сегодня художественным исследованием политического сознания?
Ю. С. Вовсе нет. Если исключить недавно опубликованную вещь Василия Белова «Все впереди» — это истинная политическая проза, так сказать платформа, — то написанное им ранее заслуженно широко читается, однако я не считаю его художественный мир причастным к жизни политизированного человека. Этот мир слишком замкнут в местном своеобразии, причем он сознательно ориентирован на такое замыкание, хотя ситуация в российском Нечерноземье, проблема современной российской деревни есть серьезнейшая политическая проблема. Милый человек Иван Африканыч, едет себе и идет, а дальше что? Читателю куда за ним ехать? К лучине? К крестьянской избе начала века, которая тем не менее мнится автору готовой «к автономному плаванию», будто подлодка? (не мое сравнение, а Белова). Мне видится в этом страх перед тем новым и объективным, что несет в себе XX век. Не бояться неведомого будущего, не паниковать, но анализировать, думать, искать. Впереди, между прочим, век XXI, а вовсе не XIX!