— О сестре Роман когда-нибудь говорил? Как он к ней относился? — поинтересовался Плотников.
— Нормально. Сестра, она и есть сестра. Деньжат ей, бывало, подбрасывал. На безделушки, наряды всякие. У нас хорошо зарабатывают.
— Вы не обратили внимания, Роман в последнее время не был чем-нибудь озабочен?
— Кто же без забот живет?
— Близкие друзья у Романа есть?
— Как вам сказать,— замялся парень.— Приятелей много. Ну а друг — ведь это много больше. У меня вот, к примеру, такого друга нет пока.
Все замолчали, каждый думал о своем. В окно доносился многозвучный шум стройки.
— Евгений,— после паузы спросил Гостев,— а где Роман хранил водительское удостоверение?
— Когда на смену выходил, то оставлял в тумбочке. А так с собой носил, в кармане.
— Вы после случившегося его права не находили?
— Нет. Может, в костюме остались, который Лида унесла?
— Возможно,— вздохнул Гостев, поднимаясь.— А где
Лида живет или работает, не знаете случайно?
— Понятия не имею.
Ответ на последний вопрос не слишком огорчил лейтенанта. Женщину они найдут сами. Но для этого надо потратить день-другой, а времени в обрез. Какое-то чувство подсказывало Гостеву, что с дознанием надо очень и очень спешить.
Весь следующий день ушел на выяснение личности знакомой Романа. В отделе кадров гороно инспектора из множества папок выписали фамилии всех преподавательниц истории по имени Лидия. Затем ограничились возрастным потолком до тридцати пяти лет. В списке остались шесть женщин, и каждая из них могла оказаться той самой, которую они искали. Учительницы работали в разных школах. Осталось объехать и найти единственную из шести.
— А можно по школам и не ездить,— сказал Гостев,— а пригласить сюда этого паренька из общежития. Он узнает Лиду даже по таким плохоньким фотографиям. Можно попросить и Зою Сабинину, но раз она больна, то обойдемся без нее.
— Сегодня уже не успеем.— Плотников посмотрел на часы, потом на начальника отдела кадров гороно.— Тем более паренек работает во вторую смену. В общежитии его уже нет.
В годах, но худощавая, в спортивной блузке, женщина тоже глянула на свои часы и любезно предложила:
— Какой разговор, товарищи! Если это срочно, я могу задержаться.
— Спасибо,— ответил лейтенант и позвонил в отдел.
— Дежурный? Привет! Гостев беспокоит. Будь другом, подошли машину к зданию горсовета.
— Машину я пришлю,— пробасил в ответ дежурный.— Но тебя тут давненько дожидаются.
— По какому делу? Как фамилия?
— Сейчас гляну. Сабинина.
— Понял,— уверенно произнес лейтенант, хотя вовсе не ожидал такого ответа.— Где она сейчас?
— Как где? Сидит у дверей твоего кабинета.
Гостев помедлил. Приход Сабининой в милицию без вызова был для него полной неожиданностью. Ведь если она явилась сама после вчерашнего достаточно иронического разговора по телефону, значит, что-то стряслось.
— Володя, позови ее к телефону,— сказал Гостев.
После паузы он уловил в трубке хрипловатое, с легким покашливанием дыхание.
— Зоя Алексеевна, здравствуйте. Я прошу вас приехать. Дежурный даст машину.
Зоя Сабинина без колебаний показала на фотографию в личном деле Лидии Владимировны Грековой.
Когда они сели в машину, Гостев вопросительно и прямо спросил:
— Какая забота привела вас сегодня к нам?
— В аэропорту я вам не сказала об одной вещи. Вернее, в тот момент я о ней просто забыла. Да и сейчас это может оказаться чистейшим вздором. Дело в том, что, когда Роман провожал меня, мне показалось, что на нас пристально кто-то смотрит, наблюдает, что ли. Я быстро оглянулась и встретилась глазами с неизвестным мне парнем лет тридцати. Понимаете, я решила, что обязана этим собственному обаянию.
— Это естественно,— дружелюбно сказал лейтенант.
Сабинина помолчала, облизнула сухие губы.
— Конечно, Роману я ничего не сказала. Рома забыл, что мне давно не шестнадцать лет, и заботился о моей нравственности...
Плотников, глядя через стекло на серую ленту дороги, громко кашлянул, и Зоя вздрогнула.
— Я говорю вздор? Простите...
— Что вы, бога ради, рассказывайте,— повернул к ней голову смущенный Плотников.— У меня просто в горле запершило.
— В общем, я решила посмотреть, как этот парень поведет себя дальше, проявит ли смелость, сделает ли попытку познакомиться,— продолжала Сабинина.— В конце концов, назойливости я не опасалась, даже когда Роман уйдет: я ведь улетала. Потом объявили посадку, мы с Романом простились, и он направился к выходу. А я вместе с толпой прождала еще минут двадцать, пока нас пригласили в самолет. Но этот парень больше не появлялся. Мне даже чуточку досадно стало. Как только я осталась в одиночестве и мне стало скучно — он испарился. Правда, я сразу же об этом забыла. А сегодня вдруг вспомнила, и мне стало не по себе...