— Но молодая госпожа тоже уедет…
— Уедет, но куда? Во дворец! — женщина стукнула кулаком по подлокотнику. — Она может что-то учинить а-Ван! Вчера дочь прислала мне письмо… Она снова потеряла ребёнка… Это уже третий! Она потеряла троих детей! За год! Представь, что её ждёт с Ю Бай Хэ! Нужно не дать ей попасть во дворец!
— Тогда… Мы можем использовать вашу новую подопечную?
— Ли Лин, ты … Ты гений! Я напишу Ю Ван! Этой соплячке Ю Цзы Йоу нужны деньги? Мы их дадим!
***
Тихий сад. Среди камней и цветущих кустарников в маленькой беседке сидела Хуан Йон Джиу и вглядывалась в глубь озера.
— А-Хуа очень любила это место… Именно сюда пришли евнухи, чтобы объявить ей приговор… Три месяца в ссылке в военном лагере, без света, на воде и рисе, чтобы стать разрезанной на тысячу кусочков. А в итоге… Её оправдали… Лишь бы с а-Хэ и Лан'эром не было того же… — По воде прошла рябь, и из пучины на Хуан Йон Джиу выглянул трёхцветный переливающийся кои. Женщина улыбнулась. — Ты приплыл утешить меня? Говорят, встретить карпа кои — к большой удаче. Что же сегодня будет? — маленький кусочек апельсина выпал из руки и тут же был проглочен рыбкой.
Недалеко от неё, в бамбуковой роще, медитировал Ю Бай Лан. Вокруг него лежали изрубленные чучела.
— Ладно, с людьми ты разберёшься, — заключил бог войны. — Повышаем габариты.
— Габариты?
— Апоп размером в пол неба! Чтобы прибить его, нужно пахать и пахать! Говорю тебе как тот, кто в своё время сокрушал его каждую ночь!
— А что сейчас мешает?
— То, что теперь я в глазах всех не доблестный защитник солнечной ладьи Ра, непобедимый заступник добра и света, а лишь коварный тиран-братоубийца. Мне не верят так как раньше. Ни люди, от которых я черпаю свою силу, ни боги, ни отец, ни мать, ни сёстры и брат… Все отреклись от меня.
— Это правда? Эта история с Осирисом? Ты действительно его убил из-за трона?
— Боги пишут судьбы людей, а люди — судьбы богов. Если это где-то написано, значит правда… Людишки из-за политики насочиняли мифов, а мы живём с этим! Что ж, ничего не поделаешь… Придётся стать твоим аватаром в борьбе со вселенским злом. И моя сила будет на прямую зависеть от твоей. Так что хопеш в руки и погнал!
***
По широкой улице семеро слуг в парадной форме несли широкий паланкин из красного дерева. Когда он остановился напротив поместья семьи Ю, из него вышли двое мужчин, одетые, как пристало почётным учителям, немолодая женщина в сиреневом ципао с узором бабочки и юноша лет двадцати, в голубом ханьфу. Чета Ю в белых одеждах смиренно поприветствовала их и сопроводила в отдельный павильон на озере, где учителей ждали взволнованные близнецы. После церемонии приветствия двое мужчин сели в другой конец павильона и подозвали Ю Бай Хэ. Девушка выдохнула и села напротив них. Всё то время, что её опрашивали, брат не сводил с неё взгляда. Двое оставшихся делали какие-то пометки в своих свитках. Ю Бай Хэ стала чувствовать себя увереннее и строки заученного учебника вырывались без всякой дрожи в голосе. Женщина в ципао внезапно громко положила кисть на дощечку для письма, чем напугала девушку. Экзаменаторы тут же замолкли.
— Молодая госпожа Ю, вы, на удивление, верно и полно отвечаете на вопросы. Сами или вам подсказывают — в любом случае не вижу смысла продолжать это. Давайте сэкономим время? Сыграйте мне на цинь. Любое произведение, можно даже вашего сочинения, — женщина указала рукой на инструмент справа от неё. — Если удивите меня — поставлю вам высший бал. Нет — посчитаю, что вы каким-то образом узнали вопросы и заучили ответы. Разумеется, вас не допустят до дворца. Как вы на это смотрите?
— Учитель, в чём подвох? — насторожилась девушка, глядя в непроницаемое лицо дворцовой дамы.
— Здесь нет подвоха, шестая молодая госпожа Ю, — Шестая? Впрочем...Во дворце наверняка помнят казнь её сестры. Ю Бай Хэ подумала, но всё же подсела к ней. Внимательно осмотрев инструмент, она заметила, что струны были подпилены. Малейшее усилие — и они бы лопнули. Всё равно, что играть на паутине! — У вас одна попытка. Не передумали? — нежно улыбаясь спросила дворцовая дама.
— Нет, — ответила Ю Бай Хэ. Если нужно сыграть на паутине, то она это сделает. Поднесённые к струнам пальцы задвигались, но так их и не коснулись, создавая лёгкий ветерок, который заставлял инструмент дрожать. Сначала казалось, что звука нет, но затем послышалась едва уловимая музыка, напоминающая игривый ветерок, аккуратно срывающий бронзовые листочки с деревьев, падающие на спокойную гладь пруда. Мелодия получилась очень нежная и трогательная. Женщина расплылась в грустной улыбке, по её лицу скользнула одинокая слеза.