В это время ворота распахнулись. Первым вышел мужчина приятной наружности, в очках, с сильной аурой учёного достоинства. Рядом с ним шла не по годам состарившаяся основательница, Ю Шуо Мин, с маленькими цепкими глазёнками. Её расшитое золотом красное платье было перепачкано в чём-то съедобном. От неё резко пахло вином. Позади шла заплывшая жиром первая жена, У Хай. Её кожа и жёсткие торчащие волосы были до блеска пропитаны не то раствором для укладки, не то потом. Она носила красное платье с глубоким вырезом, из которого вываливалась обвисшая грудь, щедро покрытая жемчужными белилами. За ней шли ещё три наложницы, однако их внешний вид был более удовлетворительным. Ещё дальше шли три дочери наложниц. Их не было видно, но редкий шёпот давал понять их озабоченность происходящим.
Конечно же все женщины чиновника проигрывали на фоне не изменившейся с годами Хуан Йон Джиу. Её лицо было молодо, кожа упруга, волосы мягкие и блестящие, талии позавидовали бы многие молодые девушки. Все достоинства, которыми одарила её природа, Хуан Йон Джиу умело подчёркивала завлекающей одеждой из синего шёлка и голубого полупрозрачного шифона. Её причёска, макияж, рисунок алого лотоса на лбу — всё было преисполнено лёгкости, воздушности и естественности.
Увидев, что его возлюбленная за прошедшие годы не увяла ни на миг, Ю Дон Чжень ощутил, как его сердце затрепетало. На лице главы округа впервые за долгие годы появилась тёплая улыбка. Эта темпераментная женщина! Хуан Йон Джиу! Мать его первого ребёнка, троих его детей, его единственного сына!
В то время как сердце Ю Дон Чженя наполнялось любовью, сердце У Хай, первой жены, наполнялось ужасом! Её главная соперница вернулась не тронутая временем! Кроме того, она вернулась с двумя детьми, один из которых единственный молодой господин поместья Ю! Женщину бросило в холодный пот. Мелкая дрожь охватила её руки. Оставить всё так мирно она не может! У Хай осмотрелась вокруг и её взгляд зацепился за коленопреклонённую служанку с рассечённым лицом. Её глаза неприятно блеснули.
— Хуан Йон Джиу, ты так изменилась за эти годы… Раньше ты никогда не осмелилась бы тронуть моего человека. Как это понимать? Ты бросаешь мне вызов? Ты пытаешься опозорить семью Ю? — женщина указала на окровавленное лицо служанки. — Не успела скромная наложница вернуться, как засекла личную служанку главной жены! Да что это вообще такое?! — тучная туша глухо топнула пропотевшей ногой, отчего воздух наполнился липким и противным, как лягушка, запахом пота.
— Как смеет скромная служанка ни во что не ставить нашу родную мать! — возмутился Ю Бай Лан. Его голос походил на свист дракона и рёв тигра. Даже слуги, работавшие на задних дворах поместья, могли его услышать. — Оскорбление моей матери — это моё оскорбление! За это я высек её! Главная жена, вы имеете что-то против?! — Ю Бай Лан с гневом выставил хлыст в сторону главной жены, от чего ту ещё больше прошибло на холодный пот. И без того отвратительный запах её тела усугубился.
— Молодой господин Ю, — Чёрт знает, как зовут этого дрянного мальчишку! — Вы, должно быть, что-то напутали. Ваша мать — это главная жена Вашего отца, то есть я. И даже если моя служанка допустила оплошность, наказать её имеют права только хозяйка и глава семьи, не Вы! — После этих слов, юноша уже был готов замахнуться, как вдруг его становил вскрик:
— Младший братик! — чуть не плача запричитала Ю Бай Хэ. — Не зли мать! Мы только приехали, а её личная служанка стала осыпать нас оскорблениями… — девушка смахнула выступившую слезинку и обняла Хуан Йон Джиу. — она даже бросила несколько фруктовых косточек в нашу тётушку! — дочь вытащила персиковую косточку из одежды матери и вытянула руку, чтобы все смогли увидеть её. — Это то, на что должны быть основания, и я уверена, что мать может дать нам удовлетворительное объяснение! Мать — достойная первая жена и не сделает плохого своим детям! Если мы заслужили такое отношение, то это значит, что а-Хэ и Лан’эр были плохими детьми! — она опустилась на колени в глубоком поклоне, ударяясь лбом оземь. — Отец, матушка, бабушка, простите этих детей за то, что они были недостаточно сыновними и не отдавали вам почтение последние четырнадцать лет, оправдываясь далёким расстоянием! Эти дети не достойны любви и ласки, вложенных в них! — с каждым словом слёзы из глаз Ю Бай Хэ лились всё сильнее, а голос становился более жалостным и срывался. Хуан Йон Джиу упала на колени рядом с Ю Бай Хэ, прижимая её к себе.
— Доченька моя! — «Как я горжусь твоей актёрской игрой! Эта не зря потратила на вас лучшие годы!» — хотела добавить она, но оставила эти слова в своём сердце, пуская одинокую слезу. — Ю Дон Чжень! Мы после стольких лет вернулись домой и так нас встречает наша семья Ю?! Если ты не хотел нашего возвращения, то так и скажи! Я не хочу тратить своё здоровье и здоровье своих детей! — возмущённо крикнула она мужчине.