Незаживающая язва
Утро выдалось пасмурным. Марево окутывало город, седой туман стелился над водой и проникал между стволами болотных кипарисов. От росы доски атокатланского причала предательски скользили. Аманенетль казалась сонной и разговаривала мало. Наконец-то Тощий Волк мог немного отдохнуть от бесконечной досужей болтовни. Девушка попросила подержать её за руку, так как боялась оступиться и упасть. Куиллокуэтлачтли просьбу исполнил, хотя уже давно начал сомневаться в искренности спутницы. Последнее время жрица постоянно искала повода дотронуться до него - садилась рядом так, чтобы соприкоснулись их бёдра, трепала по волосам, щупала рельефные мышцы на плечах, поправляла плащ. Хоть он и не был особо обласкан женским вниманием, парень догадывался о намереньях Бумажной Куклы, однако никак на мог принять очевидного. Неужели он нравится служительнице культа? Как такое возможно? Да, воин знал о своей красоте, понимал, его благородные черты, поджарое рельефное тело, длинные ноги не оставляют равнодушными ни одну даму. Но ведь сиуатламакаски обязана блюсти целомудрие и подавлять любую плотскую страсть, разве не так? Уже дважды юноше приходилось ночевать с ней, сначала в палатке на острове, потом здесь в Атокатлане. Аманенетль неизменно ложилась рядом и, как показалось командиру ордена Венеры, стремилась прижаться к нему. Будь на месте возжигательницы копала простая девчонка, Тощий Волк бы непременно ответил на её порывы. Но тут ... Да, Куиллокуэтлачтли она решительно нравилась. Мужчина ловил себя на том, что старается разглядеть между половинками кечкемитля её упругую талию и даже пышную грудь, когда прелестница поднимала руку. В своих мыслях избранник Тлауискальпантекутли не раз представлял красавицу обнажённой. А прошлым вечером даже пустил себе семенную жидкость. Но совершить соитие с жрицей представлялось парню таким же богохульством, как если бы осквернить алтарь или святилище. Для себя воин решил так: он не желает быть первым. Если сама Бумажная кукла предложит, он согласится. Почему-то молодой мужчина считал, будто в таком случае тяжесть греха окажется меньшей.
Тем временем лодку отвязали от сваи, гребец оттолкнулся от берега и направился вперёд в зыбкую пелену тумана. Словно сквозь сон Аманенетль простонала: "Я немного прикорну, не возражаешь?" - и навалилась на плечо спутнику. Очередная уловка? Утренняя тишина, дымка и мерные удары веслом по воде разморили и Тощего Волка. Он откинулся назад, а голова красавицы как бы невзначай соскользнула Куиллокуэтлачтли на грудь.
Тягостные раздумья снова овладели разумом. А что подумает Спящий Кролик? Наверное, сочтёт нового товарища отъявленным нечестивцем. Вот он сидит напротив. Даже отвернулся. Наверное, презирает. "Как же она его ненавидит. Выставляет в дурном свете, подсмеивается. Но за что? - с досадой подумал командир ордена Венеры, - Только потому, что юноша имел несчастье быть назначенным сюда, и из-за него жрица не может остаться со мной наедине?" Воин от негодования сжал зубы и резко втянул воздух: "Всё не так, как надо было. Всё не так, как я хочу. Тетемикточтли ни в чём не виноват. Она не должна так обращаться с ним. Клюёт и клюёт, как голодный гриф ещё живого оленёнка. Он очень, очень хороший парень. И нас послали вместе именно для того, чтобы мы сработались. А тут она... она только ссорит нас. Если же я пойду у неё на поводу, то окончательно потеряю доверие Спящего Кролика. С Аманенетлью нам всё равно не быть вместе. А вот личный целитель даётся на долгие годы, если не навсегда. Всё-таки есть в ней нечто холодное отталкивающее. Однако её тело буквально манит, зовёт. Как же быть?" Сон сняло, как рукой. Искусный боец и ловкий игрок в мяч, Тощий Волк оказался в западне человеческих отношений и чувств. С детства он знал притчу про обезьяну, которая хотела достать два ореха через узкое горлышко сосуда. Теперь мужчина увидел себя в таком же положении. Трепетное сердце так и не подсказало, как поступить. После долгих мучительных раздумий Куиллокуэтлачтли сдался и решил действовать по обстоятельствам.
Тем временем каноэ подошли к берегу, густо поросшему травами. У поверхности воды качались нежные мягкие ветви рдестов (80). Они, наверняка скрывали икру лягушек и улиток. За ними, словно щетина на спине пекари (81), тянулись к Солнцу бессчётные тонкие стебли игольчатой болотницы (82). Между ними то тут, то там виднелись островки приземистых ползучих побегов зонтичного щитолистиника (83). Из-за буйства зелени не было видно, где начинается суша, и избранник Венеры промочил ноги. Последний участок пути предстояло пройти пешком. Слуги выгрузили поклажу, затем подняли тяжёлые свёртки на спины и закрепили их налобными повязками. Лодочники попрощались и отплыли назад. Воин и жертвователь несли свои вещи сами, а сиуатламакаски шагала впереди налегке. Туман уже рассеялся, но Тощий Волк не почувствовал бодрости. Краски казались тусклыми, серыми или разбелёнными, очертания - расплывчатыми, перед глазами стояла пелена. Тяжёлый вязкий воздух полнился нездоровыми испарениями. Запахи мокрой гнилой древесины ударяли в нос, будто ты уткнулся лицом в старый трухлявый пень. Почву сплошь покрывал слой бурых опавших листьев. Сквозь него прорывались мощные вайи папоротников, некоторые превосходили в длину рост человека. Постоянно приходилось перешагивать через поваленные стволы, обильно поросшие фиссиденсом (84). Густые подушки мха удерживали влагу и чавкали при каждом шаге. Путники шли вверх по пологому склону. Здесь болотные кипарисы уступали место другим деревьям - водной пахире (85) с гребневидными извитыми корнями и большим фикусам-душителям, из коры которых делают бумагу аматль (86). При виде людей высоко в кронах пронзительно кричали попугаи, безбородые тиранчики (87), наоборот, тревожно замолкали, полосатые муравьеловки (88) вспархивали с земли. Мужчина понял, здесь заканчивается затопленный лес и начинается суша. Если так, то впереди Тлачинольшочитлан, который расположен на отрогах гор. А те, словно чаша, заключают в себе Атекуаутлан. Между тем странники вышли на тропу. Шла она с востока на запад. Её явно протоптали давно, и пользовались этим путём долгое время. Но сейчас дорожка начала зарастать. Проводники свернули влево.
Через некоторое время старший носильщик подошёл к Аманенетли:
- Госпожа, мы дальше идти не можем. Местные говорят, будто сожжённая деревня совсем рядом. Они боятся.
Тощего Волка задело такое обращение. Он уже свыкся с ролью командира, и юноше было непривычно, что не он тут главный. Неужели для парня так зазорно подчиняться женщине?
Жрица нервно сжала губы и наградила вестника испепеляющим взглядом:
- Давайте так. Сначала мы дойдём до деревни, а потом уже решим, где поставим лагерь.
- Простите за дерзость, госпожа, но боюсь, что в таком случае Вы лишитесь носильщиков.
- Так, значит, бунт? - девушка побелела от гнева и стиснула тоненькие пальчики в кулаки.
- Нет же, нет! - испуганно замахал руками собеседник, - Для Вашей же безопасности, госпожа, - та уже замахнулась для удара. Воин решил не вмешиваться. Его забавляла бессильная злоба Бумажной Куклы, а ещё Куиллокуэтлачтли хотел посмотреть, как дамочка собирается справляться с целой толпой мужчин. Тем временем слуга в страхе отступил назад:
- Послушайте. Тут поблизости есть холм. Вы сможете оглядеть деревню с него. За одно и место выберете.
Сиуатламакаски оглянулась в поисках поддержки. Но Спящий Кролик и Тощий Волк просто стояли и ждали.