- Хорошо, веди, - буркнула служительница Шипе Тотека и сердито тряхнула головой.
Вскоре путники вышли к подножью. Склоны не казались ни крутыми, ни высокими, однако избранник Венеры затратил немало сил на восхождение. Скользкая лесная подстилка и размокшие трухлявые ветки под опавшими листьями причиняли сильные неудобства. Аманенетль покинула ребят, видимо обиделась. Теперь жрица шагала вместе с проводником впереди колонны, стараясь при подъёме держать правильную осанку. Смотрелось это смешно. Член ордена Утренней Звезды усмехнулся и хитро подмигнул Тетемикточтли. Тот не ответил, даже не повернулся. Парень лишь упрямо глядел вниз. От внимания воина не укралось, как сильно наклоняется товарищ. Тяжёлый свёрток болтался во все стороны на костлявой спине, а иногда перевешивал, и жертвователь уже несколько раз оступился и чуть не полетел головой вниз.
- Эй, - Куиллокуэтлачтли тронул священника за плечо, - Хочешь помогу, дай мне часть поклажи. Мне совсем не сложно.
- Нет, - недовольно, буркнул юноша, отвернулся и понёсся вперёд, будто от врага.
"Ну вот! Не успели прийти, а уже перессорились", - с досадой подумал Тощий Волк, тяжело вздохнул, поправил груз и последовал за носильщиками.
Вершину холма покрывали невысокие молодые деревца ясеня (89). У корней на высоких черешках покачивались кожистые вайи благородной фанерофлебии (90). То тут, то там из-под густой подстилки пробивались прямые жилистые стебли гигантских дремликов (91) с длинными острыми листьями, многие из них несли цветоносы с бутонами, порой они образовывали густые куртины. С северной почти отвесной оконечности открывался вид на лес. Местность постепенно поднималась. Далеко-далеко вздымались отроги гор Тлачинольшочитлана. Справа блестела излучина реки, одной из многих, питавших водой Атекуаутлан. Её берега обрамляли заросли икако (92), рощи кипарисов и ив ауэшотль (93). Но самое интересное находилось очень близко. Словно серая язва на фоне сплошной массы деревьев, виднелось мёртвое пятно выгоревшего поселения. Даже отсюда пепелище выглядело угрожающе. Пронзительной, непостижимой тоской веяло оттуда. Как так? Неужели следы огненной скверны до сих пор действуют, причём даже на таком расстоянии? Или это просто сам Тощий Волк слишком много думал об ужасе гиблого места и теперь цепенеет от собственных мыслей? Поражённые люди замерли и замолчали. Тишину нарушила Аманенетль.
- Лагерь разобьём здесь. Отсюда совсем недалеко до деревни, а, кроме того, мы можем легко за ней наблюдать. К тому же, крутые склоны холма будут хоть какой-то защитой в случае нападения.
Воин недоумённо посмотрел в глаза женщине. "Неужели эта жуть будет всё время у нас перед глазами?" - подумал он, но вслух не произнёс. Уж если девушка не боится, то ему, мужчине, не подобает высказывать свои страхи. А Тетемикточтли? Вот он стоит. Уставился, как заворожённый. Нет, он не боится, внимательно всматривается туда. Будто его что-то привлекает ... или занимает? Сумасшедший. Все служители смерти сумасшедшие.
Меж тем носильщики сложили всю поклажу и взялись за топоры.
- Они провозятся долго. Давайте сходим и посмотрим на пепелище?
- А твой драгоценный груз? - спросил Тощий Волк.
- Не беспокойся, на нём надёжное заклятие. Простым крестьянам с таким не справиться.
- Но ... - парень вдруг до ужаса захотел остаться и не ходить к гиблому месту. Однако сказать было нечего.
- Ты готов? - обратилась Бумажная Кукла к жрецу.
- Да, конечно, - ответил тот не сразу, как если бы юношу отвлекли от некого важного дела, и тут же поворотился обратно.
Вскоре все трое уже спускались по восточному склону холма. Когда пожарище скрылось из виду, пропало и оцепенение. Но тревожные мысли не покидали голову воина, напряжение нарастало. Вот и дорога, та самая, по которой отряд шёл до того, как свернуть на возвышенность.
- И чего бояться? Вот мы уже сколько прошли, и ничего, - усмехнулась Аманенетль.
Мужчины молчали. Похоже никто из ребят не желал соглашаться со служительницей Шипе Тотека, но не хотел вступать в открытый спор и, тем более, показаться слабым и трусливым. Тем временем тропа изогнулась налево и начала огибать подножье. Раскидистые кроны смыкались над головами, и хоть день лишь недавно перевалил за половину, здесь в лесу всегда царили полумрак и прохлада. Птицы, как и раньше, пели на ветвях, листья шелестели в вышине. Теперь они двигались вдоль северного склона и даже слышали, как там, на вершине орудуют топорами слуги. Возле большого трухлявого пня направление снова изменилось. Теперь путь поднимался вверх в сторону Тлачинольшочитлана. И вот неожиданно щебетание и трели исчезли. Тревожная тишина, словно ядовитые миазмы заполнила воздух. Страх сделался острым, будто в грудь врезалось обсидиановое лезвие. Дышать стало тяжело. Отважный воин начал бояться звука собственных шагов. Ох как хотелось оглянуться, но нельзя подавать испуг. "Значит, скоро", - подумал командир ордена Венеры, и сердце сжалось от предчувствия беды.
Вот оно. Стена деревьев расступилась, в глаза ударил свет. А впереди показалось большое ровное пространство. Его сплошь заполняло что-то странное, равномерно серое. Незнакомая субстанция, похожая на ил в озерце с прозрачной водой, покрывала всё кругом. Её волнистые очертания, видимо, повторяли неровности земли. От порывов ветра она то дрожала, то приходила в движение и колебалась, то, как волны, то, как рябь на воде.
- Никогда ранее не видела такого пепла, - прошептала Аманенетль.
"Точно, пепел. Но почему такой мелкий и невесомый? Отчего так много? Он будто живой", - ужаснулся Тощий Волк.
- Я чувствую чудовищные чары. Проклятие жреца Шиутекутли всё ещё здесь. Оно никуда не делось, - сказала сиуатламакаски, - Нет, нет. Всё тут и никуда не развеивается. Должно быть, тот, кто сотворил такое, обладал действительно невероятной мощью. Даже после его гибели здесь так много скверны, так много... - женщина говорила и не ждала ответа. Куиллокуэтлачтли понял, почему. Иногда успокаиваешься от звука собственного голоса, ибо безмолвие пугает, стискивает вены, душит и заставляет всё сжаться внутри.
Край таинственной массы струился, как тяжёлый дым, набегал и откатывался назад, подобно прибою. Над ним дрожал воздух, будто здесь проходила граница иного бытия со своими законами времени и пространства.
И тут резко, словно выстрел, прозвучал уверенный голос Тетемикточтли:
- Ладно, пора приниматься за дело. Я попробую воззвать к духам смерти, узнаю о смертях в деревне и постараюсь, прояснить, где теперь души погибших, то ли они на пути в Миктлан, то ли их действительно что-то удерживает здесь.
Аманенетль очнулась, тряхнула волосами и повернулась к парням.
- Так, я обращусь к земле, к травам, к деревьям, узнаю, в каком состоянии почва, - похоже, к сиуатламакаски вернулся привычный надменный тон, - Ты, Тощий Волк стой рядом и будь настороже. Если почувствуешь любую угрозу, дай знать. Когда пользуешься внутривиденьем, мир вокруг предстаёт искажённым, - воин кивнул, - Спящий Кролик, можешь приступать.
Бумажная Кукла смело пошла вперёд. Шаг, второй, третий. Куиллокуэтлачтли зарядил дротик в атлатль (94) и приготовился сделать бросок. Серое озеро пепла вздыбилось навстречу женщине, не то, приветствуя её, не то угрожая непрошенной гостье. Она раскрыла руки, и мягкое зелёное сияние озарило кончики пальцев. Служительница Шипе Тотека присела на корточки и осторожно прикоснулась ладонью к сухим листьям на дороге недалеко от границы гари. Вдруг спина девушки выгнулась дугой, а голова запрокинулась назад, от кисти во все стороны прошла яркая вспышка. Жрица тихонько вскрикнула и отдёрнула пятерню - копьеметатель рванулся к ней. Но та наклонилась обратно и вновь дотронулась до земли. Мужчина не видел лица Аманенетли, он лишь слышал, как отправительница обрядов вздыхает и видел, как вздрагивает упругое тело. "Какая же она беззащитная", - подумал Тощий Волк.
Наконец, сиуатламакаски отпрянула и с трудом встала.
- Теперь я всё поняла. Положение гораздо хуже, чем я ожидала. Там, под пеплом, почва ... Она полностью выгорела. Сами песчинки превратились в золу, распались в прах. Это ... это - глубокая язва, заполненная гноем. А ещё я узнала ... - женщина говорила тяжело, будто после долгого бега или рыданий, часто прерывалась, в голосе слышался странный болезненный надрыв, - Она не стоит на месте. Она распространяется. Каждый день пепел отвоёвывает всё больше и больше земли. Гибнут травы, мхи и деревья. Скверна, словно трупное пятно, расползается всё дальше и дальше. Теперь она покрывает не только селенье, не только угодья, но и часть леса. А ещё, - тут у девушки в уголках глаз выступили слёзы, - Я слышала голос земли. Она стонет, стонет. Вопиет. Как же ей больно, о, как больно! Она так жаждет, так жаждет исцеления.