Впервые чувствую настолько ожесточенную битву между Светом и чем-то незнакомым и неизведанным мной. А голос в голове лишь продолжает вещать свою правду.
Правду, которую я не готова услышать, правду, которая заставляет всех в Средиземье падать ниц и бояться гнева Властелина. Свет с неистовой силой вспыхивает во мне, пытаясь бороться с существом, которое стоит бояться, которое нужно ненавидеть и желать его смерти.
«Тебе не справиться со мной», — раскатистый смех пронзает разум, взрывается всеми оттенками красного в моей голове, порабощает все святое, что во мне есть: «Ты слаба и беспомощна! А все потому, что не тому ты присягнула! Не ту сторону выбрала! Твой Свет тебе хоть раз помог? Спас хоть кого-то? Ха! Бесполезная девчонка!»
Я не бесполезна! Я спасла Халдира! Я помогала своим друзьям!
«Но Глорфиндель глупо умер за тебя», — шипит голос. Лицо, искаженное болью, ненавистью ко мне, залитое кровью, учтиво всплывает перед глазами. Все было не так! Я помню, он не был таким: «Ты в этом уверена?»
Этот вопрос заставляет меня задуматься. А этого не стоило делать. Рассудок предательски подкидывает все новые и новые картины того, как лицо нолдор искажается злостью по отношению ко мне. «Я не верю! Не хочу верить!» — мысленно кричу я.
Когда это все было? Почему только сейчас я вспоминаю о подобном? Как я могла не замечать этого прежде?
«Хватит играть со мной!» — посылаю этот крик души в никуда, в пустоту, которая звенит вокруг меня. Но спустя секунду все меняется. Зловещий смех заставляет меня болезненно выдохнуть. И приходит осознание…
На месте Глорфинделя я бы возненавидела себя, да. Ведь я не замечала его, не обращала внимания на его чувства. А он так старался, был аккуратным и терпеливым. Но на его месте я всегда видела другого. Конечно, меня нужно ненавидеть! Волна гнева поднимается на поверхность, затмевая любые другие эмоции.
В это же время чувствую, как сердце болезненно сжимается, а что-то темное, подобно паукам, оплетает его своей паутиной. И в этот момент ни звука не слетает с моих губ. Внутри будто образовывается пустота. Смирение. О, нет! Смирения нет, лишь неистовый гнев, раскаленный добела. Первобытные и темные эмоции всплывают из глубин моей души.
Затопляют Свет своей силой, заставляют меня забыть обо всем хорошем. Чувствую, что какие-то детали моей личности затемняются, а на их место встает призрение ко всем, кто когда-либо обидел меня или причинил боль.
Неожиданно появляется желание отомстить за прошедшие тысячелетия обмана и предательства. Стараюсь заглушить эти тяжелые и лишенные смысла эмоции. Они не принадлежат мне, я знаю это. Это все неправда! Не может быть правдой! Я отказываюсь в это верить.
«Ты еще поймешь и согласишься со мной. Этот мир слишком долго ждал руку, которая сможет править этими неблагодарными существами», — довольно рокочет голос, заражая мой разум змеиным ядом. Последнее, что я помню — это пылающий огненный взгляд, обращенный, кажется, куда-то вглубь меня.
От третьего лица.
Тьма сгустилась над Минас Моргулом, а Око обращено на северо-запад. Туда, где из Эдораса выехала высокая лориэнская эльфийка, облаченная в черные одежды. Лошадь нехотя переставляет ноги, будто чувствуя, куда ведет ее всадница. Но принцесса будто и вовсе не чувствует этого, то и дело подгоняя коня.
Волю эллет оказалось сломить проще, чем мог себе представить Темный Властелин. Потенциал сильной волшебницы в купе с неопытностью сделали Аилинон столь притягательной и легкой жертвой для Саурона.
Пожалуй, это решение было неожиданным даже для самого Некроманта. Но ему хватило секунды, чтобы понять, насколько удачно любопытство полурослика сыграло ему на руку.
Тем временем, ночь скрывает удаляющийся силуэт эльфийки от любого, а суматоха в Золотом Чертоге служит прекрасным отвлечением от одного из самых лучших ходов Властелина Колец. Палантир сыграл ключевую роль во всем этом, а хоббит стал лишь побочной жертвой, обычным посредником между Тьмой и Светом.
Сознание Аилинон утонуло где-то внутри, но не уснуло, порабощенное мощью Некроманта. Где-то там продолжается кровопролитная и жестокая битва за Свет, за собственное тело. И, к сожалению, юная эльфийка проигрывает.
Как бы сильно она не хотела помочь своим друзьям, народам Средиземья, насколько бы не была сильна ее любовь, Золото Лориэна уступает в силе Всевидящему Оку. От прежней принцессы осталась лишь оболочка, управляемая умелой рукой. Любой шаг, любое слово контролируется извне.
Окажись на ее пути сейчас Белый Всадник, бесспорно, он бы смог помочь. Не как один из могущественных майар, а как любящий отец. Только ему самому ведомо то, как сильно он корит себя за то, что взял Аилинон в этот опасный поход. Тогда, в Мории, когда он думал, что в последний раз видит свою дочь, он понял, насколько она ему дорога.
И вот сейчас, без его на то ведома, дитя скачет прямиком в логово Врага. На какой-то миг светлые мысли пробиваются сквозь толстую пелену Тьмы в голове эльфийки. Это отнимает у нее последние силы, а сохранить здравый рассудок оказывается еще куда сложнее.
Лориэнская эльфийка останавливает коня, хочет повернуть назад, рассказать обо всем друзьям. Но льдисто-голубые глаза быстро подергиваются слепой и равнодушной пеленой. А тело, гонимое ядовитой Тьмой, отзывается на зов Ока. Все усилия идут прахом, а Свету приходится затихнуть. Набраться сил для следующей попытки.
Первым неладное заподозривает Лесной принц. Он возвращается в покои, в которых накануне оставил Аилинон. Комната оказывается пуста. Пропала не только одежда эльфийки, но и ее оружие. Лишь лориэнские доспехи, лежащие на сундуке, говорят о том, что принцесса когда-то была здесь.
Помрачневший Леголас возвращается к друзьям. Сомнение закрадывается в его сердце, которое, несмотря ни на что, продолжает кричать, что случилось непоправимое. Аранен прекрасно понимает, что, как и прежде, подруга не могла по собственной воле покинуть Эдорас.
Но истина продолжает ускользать от него, как бы сильно он не пытался понять, что же все-таки случилось. Эльфийка, считает Леголас, не ушла просто проветриться. Он сердцем чувствует беду, которая подкрадывается все ближе.
— Митрандир, — холодный, как лед, голос принца разнесся по комнате, заставляя всех присутствующих обернуться. — Аилинон нет в комнате, — сжимая руку в кулак, эльф выразительно смотрит на волшебника. — Как и ее вещей, — звенящая тишина воцаряется в зале, а Гэндальф только сильнее хмурится, косо поглядывая на палантир, укрытый тряпицей.
========== Глава 31. Не стоило нападать на мою семью ==========
Не каждому дано познакомиться со своими внутренними демонами лично. И, наверное, это куда лучше, чем вот так, как довелось мне, узнать то, насколько они приземлены, ничтожны и убоги. Их желания близки к первобытным, но больше всего они жаждут власти. И я сомневаюсь, что из них выйдут достойные правители.
Последнее, что я помню — это удаляющийся Эдорас. Но уже тогда я понимала, что у меня нет ни единого шанса выбраться из ловушки, в которую угодила по воле злого Рока. Остается лишь сидеть подстреленной птицей во вражьей клетке и молча наблюдать за всем тем, что творится вокруг. Хватает воли только на то, чтобы смотреть собственными глазами на все те бесчинства, которые готовит Саурон.
Правда, я не знаю, как давно все это началось, как давно мое тело используют, словно куклу. По меньшей мере, дней пять. Но я не помню абсолютно ничего из этого времени. Меня выкинуло из реальности. Темная воля Некроманта на корню задавливает любые попытки противостоять ему, а липкие щупальца Тьмы уволакивают меня прочь, как можно дальше от реальности.
Забавно. Всю свою жизнь ненавидела и уничтожала всех этих тварей, которые окружают меня сейчас. Орки, урук-хаи, гоблины, варги, назгулы. Сложно описать смесь чувств, которые я сейчас испытываю, лишь видя все эти безобразные рожи.