«На кого пялишься, дамский ты угодник?» – Весело интересуется неожиданно появившийся Курт, пытаясь проследить направление моего взгляда, но ассистентка вместе со своей неприлично красивой задницей скрывается из вида как раз во время, чтобы не выдать меня с потрохами.
Моментально перевожу тему с того, что привлекло мой взгляд на то, что взорвало мой мозг и в лицах рассказываю другу о падении нравов, беспросветном кризисе кинопроизводства и грядущем апокалипсисе, на который указывает буквально все, особенно возмутительное поведение младших ассистенток. С каждой изреченной мной фразой, полной патетики и безысходности, бородатое лицо собеседника становится все более веселым, пока мимическая маска не приобретает оттенок изумления. В ту секунду, когда мозг включает тревожный сигнал о том, что удивленный взгляд собеседника направлен примерно мне за спину, позади раздается кажущийся знакомым голос: «Обсуждать людей за спиной и сплетничать совсем не идет мужчине. Оф, Керем Бей, оф… Стыдно!»
Вы слышали, как скрипит пенопласт? А как по стеклу проводят чем-то металлическим? Вот примерно такое ощущение возникает у меня в то мгновение, когда я слышу из-за спины именно ту, с кем пару часов назад говорил по телефону. И это не младшая ассистентка, потому что она не говорила по-турецки. Черт бы меня побрал! Как язык может настолько поменять тональность голоса? Дернуло меня первому заговорить с ней на английском! Закатываю глаза и внутренне радуюсь, что на мне солнцезащитные очки и за ними не видно мгновения моей слабости в момент, когда паззл полностью сходится в голове. Вот откуда такие самоуверенность и напор, не характерные для ассистента и совершенно четко соответствующие позиции продюсера. М-да, а ведь и правда, стыдно. Однако всего за пару мгновений возвращаю на место маску мудака, неотступно повинуясь своему кредо: если делаешь какую-то хрень, то делай ее уверенно и до конца, как будто так и было задумано.
Курт радостно подскакивает со своего места, нападая на девушку с медвежьими объятьями. Отлично! Они хорошие знакомые, обмениваются теплыми приветствиями и справляются о делах и здоровье семей друг друга. Начинаю ощущать себя лишним на этом празднике беспросветной радости, как вдруг полиглот-диверсант вспоминает о моем существовании и с приторной улыбочкой вручает мне ручку. Вот стерва. Широко улыбаюсь в ответ. Слишком широко – скулы начинает сводить.
– Керем, почему ты не сказал, что встречаешься с Евой? – интересуется друг, снова занимая свое место за столиком.
– Да я, признаться, понятия не имел, кто она. Ева Ханым не потрудилась представиться, знаешь ли,– отвечаю и наблюдаю за реакцией. Ни-че-го. Ни один мускул на ее лице не дрогнул.
– Он тебя за ассистентку принял,– доверительным шепотом сообщает Курт и в этот момент мне хочется ему треснуть. Я, может, хотел, чтоб она думала, что я со всеми продюсерами в таком тоне общаюсь.
– Неужели? – отзывается с улыбкой.– Я то было подумала, что Керем Бей сегодня не с той ноги встал, а он оказывается просто типичный сноб.
– Да ну нет, какой еще сноб? – добродушно возражает Курт. – Первое предположение было вернее.
– Поверю тебе на слово, – все с той же милой улыбкой переводит взгляд на меня и у меня непроизвольно нервно дергается кадык. Дьявол какой-то, а не женщина! Кажется, еще немного и у нее из глаз искры полетят,- итак, Керем Бей, полагаю, пора закончить то, для чего мы здесь собрались.
– О, с удовольствием! – напрягаю все свое мастерство, чтобы выглядеть в этот момент максимально непринужденно. И как только замечаю торжествующее выражение на лице блондинки, добавляю. – Только вот это я не подпишу.
Подталкиваю соглашение по столу в направлении Евы и наслаждаюсь изумлением уставившихся на меня двух пар глаз.
Кажется, как будто на пару мгновений весь окружающий мир переходит в слоу мо*.
– Не подпишите, значит? – отмирает, наконец, Ева.